ПОЧЕМУ В 1918 Г. ПАЛИ СИЕИРСКИЕ СОВЕТЫ

(К десятилетию чехо-словацкого мятежа)

Исполняется 10 лет со дня выступления чехо-словаков и контрреволюционного переворота в Сибири.

После Октябрьского переворота, на окраины России хлынули обломки буржуазного общества — фабриканты, заводчики, офицерство и прочий контр-революционный сброд. Они обосновались там, где имелась лишь небольшие кадры пролетариата, чтобы потом начать борьбу с пролетарским центром.

Отрезать богатую хлебом Сибирь, что бы взять советскую власть измором. — задача, которая составляла часть общего плана контр-революционного замысла.

И в Сибири, — не без помощи англо-французского капитала, мечтавшего с скорейшем восстановлении восточного фронта против Германии, — начинают организовываться антисоветские силы.

Контр-революционное движение в Сибири возглавили эс-эры под знаменем областничества. Центром этого движения был избрал Томск, где заседала Сибирская Областная Дума, находился зс-эровский Комитет и главная контр-революционная штаб-квартира Краковецкого.

Материальные средства для контр-революционных целей черпались из сибирской кооперации, которая находилась в руках эс-эров.

В первой половине мая 1918 г. в подпольных организациях, кроме Дальнего Востока, было объединено уже около 7000 активных контр-революционеров.

Со стороны советов не было обращено должного внимания яа подпольную деятельность эс-эров. К сообщению о их работе советы относилась невнимательно. Например, Томский совет спокойно терпел существование рядом такого контр-революционного гнезда, как Сибирская Областная Дума. Потребовалось решительное вмешательство Красноярского и Ачинского советов, а также давление рабочих, чтобы Томский совет решился 26 января 1918 г. разогнать Областную Думу. У советов не хватало также решительности закрыть контр-революционную печать.

Силы советско-партийных организаций были поглощены творческой работой. В то же время враги советской власти, начиная от духовенства и кончая соц.-революционерами, не дремали. Они широко развернули агитацию против советской власти.

Одна контр-революционная вспышка следовала за другой. В начале февраля 1918 года в Славгороде вспыхнул погром. В Омске произошло «поповское восстание». А за два дня до этого (17 февраля) было получено сообщение из Красноярска о господстве контр-революционера Семенова в Чите. В марте происходит контр-революционный мятеж в Петропавловске и хищение оружия в Томске.

Не будем перечислять остальных выступлений местной контрреволюции. Они были быстро ликвидированы силами красной гвардии и не имели решающего успеха потому, что малочисленный сибирский пролетариат был все же не один. Во-первых, он всегда мог рассчитывать на помощь пролетарского Урала, а во-вторых, он имел на-лицо прямую вооруженную поддержку международного пролетариата, в виде красногвардейских отрядов из военнопленных. Они, особенно венгерцы, сослужили отличную службу пролетарской революции.

Соотношение сил изменилась не в пользу сибирского пролетариата, когда на помощь местной буржуазии пришла буржуазия международная. Речь идет о выступлении чехословаков.

Когда мы говорим о выступлении чехов, надо пояснять, что не имея опоры внутри страны, опоры в лице кулацко-эс-эровского движения, чехи вряд ли решились выступить и, во всяком случае, не имели бы успеха. Известный участник белого движения Г. Гинс пишет:

— «Разбросанность эшелонов ставила чехов в очень тяжкое положение. В случае нападения большевиков им пришлось бы позорно разоружаться, или пробиваться силой на протяжении тысячи вёрст»....

Если, однако, чехо-словаки выступили под давлением англо-французской буржуазии, то потому, что они чувствовали опору в лице кулаков, шедших за эс-эрами.

Как отмечает Гинс, чехи «успели завязать тесные сношения с сибирской кооперацией, принявшей на себя снабжение эшелонов продовольствием и фуражом, а через потребительскую кооперацию, почти сплошь эс-эровскую по составу, чехи связались и с подпольными антибольшевистскими организациями».

Первые выступления чехо-словаков в Сибири все же окончились неудачно. Так, Омский совет вначале отбил атаки чехословаков. Барнаульцам удалось оттеснить чехов до Новониколаевска, а Иркутск даже разоружил прибывшие туда два эшелона чехов. Не имели успеха выступления также местной контр-революции. Так, эс-эровское выступление 28 мая в Томске было ликвидировано силами местного совета. Разбиты они были также в Иркутске. И если чехо-белонвардейщина в конечном счете одержала верх, то это объясняется, во-первых, нерешительностью действий многих —не только сибирских советов, не предпринявших решительных шагов, несмотря на категорический приказ, чтобы разоружать чехов. Во-первых, это объясняется тем, что деревня осталась глухой к призыву города подняться против интервентов.

Почему же деревня осталась глухой к призыву города выступить на защиту советов? Одна из основных причин, конечно, заключается в том, что «мы не могли дать крестьянам в Сибири того, что дала им революция в России. В Сибири крестьянство не получило помещичьей земли, потому что там ее не было. и потому им легче было поверить белогвардейцам» (Ленин. т. ХVI. стр. 371) Сибирская деревня приветствовала со советскую власть, когда она дала мир и вернула сыновей из окопов. Та же деревня позволили себя увлечь эс-эрами и кулаку против советов, когда советская власть, чтобы спасти от голода промышленные центры, ввела хлебную монополию. А произошло это потому, что сибирский пролетариат и партийная организация того времени не сумели сплотить деревенскую бедноту и прочно на нее опереться, чтобы парализовать активность кулачества. Кулак являлся чуть ли не полновластным хозяином в деревне.

Вот что пишут газеты того времени:

— «В деревне Крутой, старый порядок еще до сих пор не изменился, — пишет «Рабоче-Крестьянская Газета», от 21 апреля 1918 г., — организации никакой в деревне еще не существует; богатые деревенские кулаки держат всю деревню в своих руках и ведут агитацию прошв советской власти».

— «Беднота ст. Таштып, Минусинского уезда, не может справиться с богачами, сплотившимися во единую силу и давящими всячески на бедноту. Вся беда нашей деревня в том, что нет грамотных людей, некому взять в руки дело».... («Товарищ», № 79, за 1918 г.)...

И таких примеров можно привести много. Пассивность бедноты, не получающей от города, ни идейной, ни материальной помощи, позволяла кулаку повести за
собой значительные слои деревни. Сопротивление советской власти кулак начал оказывать с того, что стал задерживать и накапливать у себя запасы хлеба.

Вопрос стал так: «либо сознательные рабочие передовики победят, объединив вокруг себя массу бедноты.... заставят кулака подчиниться... — либо буржуазия при помощи кулаков и пустых людей (анархистов и левых эс-эрав) сбросит советскую власть»... (Ленин).

Многие партийные организации, — как об этом свидетельствуют делегаты в своих докладах с мест на съезде Западно-Сибирской организации РКП(б), происходившем 21 мая 1918 г.—те имели почти никакой связи с деревней (Томск, Тюмень и др.).

Между тем, к весне 1918 года в сибирской деревне уже началось расслоение, стала разгораться классовая борьба, требующая самого пристального внимания со стороны партии. Правда, в конце мая на съезде Западно-Сибирской организации РКП (б) это обстоятельство было учтено. Так, в своем докладе тов. Косарев говорил:

«Деревенские кулаки не хотят давать хлеба ни за какие деньги. Его надо оттуда выкачать.... Нашей задачей является сорганизовать деревенскую бедноту»...

Но прежде, чем удалось приступить к решению этой задачи, произошло выступление чехо-словаков 25 мая чехи заняли Мариинск, затем Ново-Николаевск и Челябинск, а 8 июня пал Омск — центр советов Западной Сибири.

Сибирский пролетариат, не успевший тесно связаться с деревенской беднотой — этой единственно прочной опорой в деревне — не сумел противопоставить чехам и внутренней контр-революции достаточных сил, чтобы продержаться до получения помощи от пролетарских центров России.

К—НИН

Сов.Сибирь.,№ 130-1928-7 июня