Хотя....нашла про Торгсины, мог он сразу и появится в тогда ещё новеньком и красивом доме по Пархоменко
Торгси́н — Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами (Торговый синдикат).

Создано в январе 1931 г. Ликвидировано в январе 1936 г.

Занималось обслуживанием гостей из-за рубежа и советских граждан, имеющих «валютные ценности» (золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, наличную валюту), которые они могли обменять на продукты питания или другие потребительские товары.

Да. Этот дом 2 года назад отремонтировали, он стал нарядным. А ещё, говорят, в нём жила мать Мухи и, пока она была жива, в подъезде была охрана, стерегли бабку))))

Нашла интересную статью  http://ru.wikipedia.org/wiki/Торгсин
Торгсины в Западно-Сибирском крае  / И.В. Павлова // ЭКО.Экономика и организация промышленного производства. - 2003. - № 3. - С. 162-169.

57 сортов хлеба, святые угодники!!!

Похоже...??? не знаю, пока ничем не подтверждено.

Это показатели на бумаге.
В реальности же  было несколько иначе: "3 апреля 1935 г. Бюро Новосибирского горкома ВКП(б), рассмотрев вопрос о ситуации с хлебной торговлей в городе, отметило, что после достижения некоторых успехов в феврале «торговая хлебная сеть резко ухудшила свою работу и опять сделались очереди». Перебои со снабжением горожан хлебом и наличие очередей отмечались на заседаниях бюро горкома 13 и 26 января 1935 г."
Хотя, может быть к августу ситуацию с хлебом уже  исправили.

Такой адрес в 1935-м был у стоквартирного дома Сибметаллстроя.

Стоквартирным домом Сибметаллстроя в 30-е ( в проекте, кстати, тоже стоквартирный) называли этот жилой комплекс.
В газетах при упоминании о нём попадаются адреса Коммунистическая 29, Октябрьская 36.
Ещё какой-то флигель во дворе Коммунистической 29.
В общем, Костя, что вычитала, то и выдала.

А вот что пишет Рудольф Вольтерс в своём произведении "Специалист в Сибири". Не об этом ли Инснабе:

Я получаю продуктовую книжку, по которой могу покупать в магазине, предназначенном для иностранцев. Этот магазин находится на Красном проспекте. Перед входом стоит часовой с винтовкой с примкнутым штыком, так же как перед многими другими домами. Здесь я могу купить все и ничего: обувь и одежду, но, к сожалению, только немногих определенных размеров, граммофон, но без пластинок и иголок, продукты по предназначенным для меня нормам, молоко и яйца — если они там случайно окажутся. В одном углу лавки стоит шкаф с кубками и фарфором, как будто в тире. В центре помещения — круглый стол с красным плюшевым диваном и креслами, где всегда сидят два-три пьющих пиво специалиста. Над прилавком большой плакат с немецкой надписью: «Ленин живет в сердцах каждого честного рабочего». Большие витрины частично завешены, частично декорированы красным материалом и цветными портретами Ленина и Сталина. Несмотря на скудость всего в этой лавке, мы все-таки могли кое-как ею обходиться. Но по сравнению с русскими мы снабжались по-княжески. Наши русские коллеги не видели ничего обидного в том, что мы, иностранцы, снабжались лучше, чем они. Напротив, благодаря нашим знаменитым продуктовым книжкам, мы приобретали слишком много друзей, которые рассчитывали вместе с нами пользоваться нашими рационами. Белый хлеб, молоко, яйца, масло русские инженеры не получали вообще, а все прочие их продуктовые нормы были намного ниже норм для иностранцев. К тому же цены на продукты для наших русских коллег иногда в десять раз превышали то, что должны были платить мы, иностранцы. И даже если наши зарплаты были не намного выше, чем зарплаты русских, то продуктовые книжки делали нас привилегированным классом. Такими особыми привилегиями пользовались среди русских только высшие чиновники, высокие партийные функционеры, военные и, прежде всего, ГПУ тайная государственная полиция.