Сибирские огни 2022/ № 3
Свиридова Татьяна (Бердск)

Новые истории старого Бердска

К 85-летию Новосибирской области

Город-призрак

Вряд ли найдется в Новосибирской области человек, который не слышал о старом Бердске хотя бы самую малость. Будь то легенды, истории старожилов или результаты исследований — темы эти вызывают интерес, подобно тому как зачастую увлекают нас явления, ушедшие безвозвратно.

В 2021 году старшему соседу Новосибирска исполнилось 305 лет. Из них только 64 года — это история нового города. Все, что происходило раньше, — история старого Бердска. Она-то и будоражит умы современников и заставляет углубляться в прошлое, отыскивая в пыли веков все новые и новые факты.

В 1950 году, когда началось строительство Новосибирской ГЭС, у бердчан появились необычные заботы. Им предстояло переселение, при котором перевезти требовалось даже собственные дома! Это было невиданное явление. «Наш старый город жил тогда какой-то особенной жизнью. Трудно было свыкнуться с мыслью, что это его последние месяцы. Переселение шло все быстрее. По главной улице теперь день и ночь громыхали самосвалы, железными прицепами гремели лесовозы, проносились бортовые машины, груженные до отказа домашним скарбом. Ветер гнал над садами и дорогами облака желтой пыли. Мы… шли по улице, где вместо домов громоздились уже одни развалины». Так писатель-бердчанин Ефим Медведев запечатлел Бердск времен переселения в книге «Если есть у тебя мечта».

В 1957 году жизнь из Бердска ушла навсегда. Людям, покидавшим город последними, на память остались печальные виды опустевшего города-призрака, который теперь всецело переходил к двум новым владельцам — воде и истории…

Старожилы рассказывают, что подготовку к затоплению нельзя было сравнить ни с чем ранее пережитым: все постройки разбирали по бревнам и кирпичам, а туалеты и погреба закапывали. Остававшийся же после переезда мусор погребали под землей на глубине двух штыков лопаты. По дворам ходила комиссия — проверяли, насколько чистым остается ложе будущего водохранилища.

Но разве можно было обеспечить абсолютную очистку территории?!

Спустя десятилетия старый город показал, что осталось в песках истории. Находки свидетельств прошлой жизни порой удивляют, ведь помимо таких простых предметов, как подкова, замок или кованый гвоздь, изредка на поверхность выходят уникальные артефакты.

Находки

В 2020 году в Сретенскую церковь Бердска передали оклад старинной иконы с изображением святых Митрофана Воронежского и Тихона Задонского. Его нашли в руинах старой Сретенской церкви, что была построена в 1808 году. Историческая справедливость восторжествовала — предмет перешел следующему поколению священников и прихожан.

Но, к сожалению, не всякий найденный в старом Бердске артефакт становится общим достоянием — чаще, попадая в руки коллекционеров, предметы уходят в неизвестном направлении. И хорошо, если удается хотя бы взглянуть на них и получить хоть какую-то информацию. Так случилось с крестом — Знаком отличия Военного ордена (ЗОВО) времен Русско-японской войны.

Отправной точкой в поиске информации стал номер, который и вывел на владельца награды.

Знак отличия Военного ордена. Найден в
старом Бердске в 2020 г. частным лицом

Им оказался Лука Чеботарь, младший унтер-офицер 52-го драгунского Нежинского полка, который был отмечен «за мужество и храбрость, оказанные в боях против японцев». Как награда оказалась в Бердске — можно только предполагать, а достоверно известно лишь одно: в метрических книгах Сретенской церкви села Бердского в разделе о рожденных за годы, когда Чеботарь мог родиться, он не значится. Более подробная информация может находиться в Российском государственном военно-историческом архиве, а следовательно, эта история еще ждет изысканий.

Запах из прошлого

В старом Бердске пахнет речной тиной и рыбой. И казалось бы, вода не оставила шанса почувствовать что-то еще. Но в 2008 году при обнаружении остатков небольшой деревянной постройки, предположительно цирюльни, нашлась россыпь свинцовых тюбиков с кремом для бритья. Не было в этом никакого открытия — историков и археологов интересуют вещи поважнее. Но если бы существовал музей запахов, эта находка наверняка заняла бы в нем почетное место, ведь крем, пролежав под водой больше полувека, до сих пор не утратил запах! Сладковатый, мятно-прогорклый, он так и рисует в воображении сцены из ушедших времен. Только теперь в ожившем старом городе к нему примешиваются и другие запахи — свежескошенной травы из палисадников, деревянных домов, жареной рыбы, чистого речного песка. Каждый услышит что-то свое…

Несмотря на то что последние дни старого Бердска пришлись на середину XX века, все же многие знают и более раннюю его историю. К счастью, исследования в этой области не стоят на месте и даже давно известные эпизоды пополняются новыми фактами.

Бердский жрец

Острог, с которого в XVIII веке началась история Бердска, исследован лишь по немногочисленным письменным документам. Иных материалов нет, и вряд ли они появятся: над местом, где он стоял, — море. И все же иногда вода «отдает» свежие артефакты. Мол, возьмите, изучите, следующий будет нескоро.
И вот ученые преподносят очередную порцию информации, которая дает пищу для ума и будит интерес.

Так, в 2020 году в Бердском историко-художественном музее появился экспонат из незапамятных времен, позволяющий сделать новые выводы о причинах выбора места под строительство Бердского острога.

Навершие булавы, обнаруженное на территории старого Бердска, прошло несколько экспертиз, и выяснилось, что время его происхождения — эпоха раннего металла.

Булава — одна из разновидностей статусного оружия. Находка такого предмета на территории старого Бердска говорит о том, что до появления острога там находился какой-то памятник, возможно, погребение, в котором был захоронен не простой человек, может быть, вождь или жрец — служитель культа.

Ранее исследователи Новосибирского государственного краеведческого музея нашли в этом же районе два каменных инструмента — топор и тесло, хронологически относящиеся к одной эпохе — ранней бронзы (приблизительно рубеж 4—3 тысячелетия до н. э.). Булава же — это первая такая находка в Новосибирской области. Ближайший ее аналог был найден в Омской области в могильнике Боровянка-17, где также был найден и каменный топор. Более того, наша булава по форме настолько совпадает с булавой из Боровянки, что создается впечатление, что если уж их делали не в одном месте, то определенно по одному образцу.

Навершие булавы, найденное на
территории старого Бердска в 2020 г.

Любопытно, кстати, что в Бедфордском музее (Англия) есть реконструкция именно такого типа булавы.

Группа исследователей Института археологии и этнографии СО РАН пришла к выводу, что нетипичная форма «бердского» навершия указывает на то, что в свое время камень, из которого она сделана, показался нашим предкам необычным и, возможно, был воспринят как дар или знак богов.

Новый артефакт позволяет говорить о том, что место Бердского острога было освоено задолго до появления оборонительного пункта, а именно более чем за пять тысяч лет до того, и имело стратегическое и, возможно, ритуальное значение.

Но не только найденные в старом Бердске предметы рассказывают истории. Все большую ценность для исследователей приобретают другие источники информации. Архивные документы — поле, на котором каждый желающий сделать открытие будет удовлетворен с лихвой. Можно только гадать, сколько непрочитанных документов в разных архивах ждут своего часа!

Мещанин Горохов

В 2021 году в Государственном архиве Иркутской области были открыты важные документы, касающиеся биографии купца Владимира Александровича Горохова.

Имя этого человека на слуху у каждого, кто интересуется историей старого Бердска. До 2008 года здесь, под водами Обского моря, находилась могила купца. А при его жизни была мельница, производившая муку высшего качества. Успешное дело приносило хороший доход, что в сочетании с щедростью владельца мельницы позволило превратить Бердское в процветающее село (статус города Бердск получил только в 1944 году).

Знали Горохова и в Новониколаевске: на углу улиц Барнаульской (современная Щетинкина) и Каменской находился торговый дом «В. А. Горохов», а в 1895 году Владимир Александрович вошел в комитет по постройке собора Александра Невского с обязанностями казначея.

Купеческий период биографии Горохова в какой-то степени изучен. Что же касается первой половины жизни — информация была крайне скудной. И вот появились сведения, позволившие значительно дополнить его жизнеописание.

Как ни удивительно, но большую часть этих данных «предоставило» дело о взыскании денег: совсем еще молодой Горохов пытался добиться справедливости, вступив в судебное разбирательство с неким купцом Домбровским. Но обо всем по порядку.

Важнейшая информация о происхождении содержится уже в самом заголовке: «Дело по прошению Минусинского мещанина Владимира Горохова о взыскании с купца Домбровского денег за службу». Сразу два факта! Горохов — мещанин из Минусинска! Поле поисков документов расширилось еще на один город, ранее не фигурировавший в биографии Горохова.

Но, конечно же, удовлетвориться только титульным листом и не заглянуть дальше было бы непростительно. И вот узнаем, что взрослую жизнь выпускник Иркутской мужской гимназии, будущий купец мукомольного дела начинал… с продажи вина. Неожиданно и любопытно.

«В 1868 году я поступил на службу к Иркутскому первой гильдии купцу Якову Савельеву Домбровскому в качестве доверенного при одном из оптовых его винных складов*. Кроме того я должен был исполнять и другие возлагаемые на меня обязанности, за что заключенным контрактом и договорились получать жалование с Домбровского 300 рублей серебром в год с готовым со стороны Домбровского столом.

В скором времени я получил назначение поехать в село Витимское Киренского округа для заведования вновь открываемым оптовым складом вина, торговли припасами, разного рода товарами и виноградными винами. А так как с открытием упомянутого торгового дома торговля под моим управлением стала расти и достигла больших размеров (так что в течении двух с половиной месяцев равнялась 300 тысячам) и мне самолично стало невозможным заведовать всеми делами, то я должен был нередко приглашать для помощи посторонних известных мне лиц, производя им, разумеется, плату из собственного жалования 300 руб., во внимании чего Домбровский обещал мне вдобавок к жалованию переплачивать по 10 копеек с каждого проданного со складов литра вина и по 5 коп. с рубля товаров, припасов и виноградных вин.

Но письменного факта на прибавку мне жалования от Домбровского я не требовал, а верил его обещаниям за ручательствами честного слова. Подобного рода доверие с моей стороны было сделано на видах того, что он мой хозяин и что средства его всегда позволяют уплатить мне договоренные проценты с рубля вдобавок к жалованию. <…>

Причина же раздоров между мною и Домбровским следующая: в июне месяце 1870 года Домбровский по приезду в Витим требовал от меня продажи вина 35 градусов с таким, чтобы приобретение было в его пользу. Исполнение подобного рода предложения влекло за собой мою личную ответственность перед законом, а равно и перед Домбровским… <…>

Но так как на подобного рода предложение я не согласился, то Домбровский прикомандировал к витебскому складу служащего, еврея, Гусинского, приказав мне сдать ему все наличные остатки вина, припасов и товаров, которых отпуски должен был производить Гусинский, имея, вероятно, в виду, что Гусинский, независимо от меня, будет буквальным исполнителем противозаконных распоряжений Домбровского».

Далее последовала проверка витимского склада, и решение проверяющего было не в пользу Горохова, что и послужило причиной его увольнения по собственному желанию.

«Теперь же мне оставалось только одно, что-бы покорнейше просить и ожидать милости от Домбровского, который на просьбы мои не хотел обратить никакого внимания, а между прочим, требовал от меня возвращения таких фактов, которые в настоящее время и при моем положении могут служить для меня единственной опорой; в этих письмах проглядывает несколько неблагородные действия со стороны Домбровского и отступление от законов правительства. Но на подобного рода сделку я не согласился и тем окончательно вооружил его против себя. После чего Домбровский уже стал выказывать свою влиятельность, выразившись так: “если ты представишь против меня что-нибудь (те самые письма), то я постараюсь, сколько бы мне это не стоило, сослать тебя в Якутск”.

Все вышеизложенные действия и угрозы Домбровского как человека богатого, заставляют меня искать защиты Вашего Высокопревосходительства и, в тоже время, покорнейше просить об удовлетворении меня Домбровским причитающимися по расчету деньгами и возвращения неправильно задержанного им моего векселя на сумму 4 600 руб.»

Из этого документа видно, какими деловыми и человеческими качествами обладал молодой Горохов.

К сожалению, дело было перенаправлено в другую канцелярию, и нам неизвестен исход. Но из дальнейшей биографии мы знаем, что Горохов не оказался в якутской тюрьме, куда, по всей видимости, Домбровский и грозился упечь неудобного законопослушного служащего, — биография продолжилась в других сибирских городах — Киренске (из документов стало известно, что в 1880 году он уже был киренским купцом 2-й гильдии), а затем Томске и Бердске.

А было ли завещание?

В мае 2008 года произошло событие, которое привлекло большое внимание к истории старого Бердска: останки купца 1-й гильдии В. А. Горохова, похороненного в 1907 году в склепе белокаменной Сретенской церкви, перенесли в новый Бердск.

Причина понятна: могила находилась на дне Обского водохранилища, где по всем человеческим обычаям ей не место. А вот предшествующее погребение (Горохова хоронили трижды!) породило слухи о том, что купец, умерший в Москве, завещал похоронить себя в Бердске. И якобы именно по этой причине его останки были с Ваганьковского кладбища перевезены в Сибирь.

Однако есть немаловажное обстоятельство: никто никогда не видел этого завещания, а значит, настоящая причина перезахоронения все же остается невыясненной. Просто очень уж складно подходило к этой истории предположение о последней воле купца, вот и закрепилось оно в хронике посмертных событий. Но стоит подчеркнуть: истинная причина столь непростых действий — эксгумации и транспортировки умершего в начале XX века за три тысячи километров — неизвестна.

Старобердский лапидарий

Теперь могила купца Горохова находится на территории Преображенского кафедрального собора. И все больше людей узнают об этом человеке, внесшем вклад в развитие Бердска, а также сыгравшем определенную роль и в истории Новониколаевска.

На могиле Горохова — осколок надгробной плиты. «Владимир Го» — только и осталось от выбитого на камне имени. При каких обстоятельствах плита раскололась — можно только догадываться. По словам старожилов, на чьих глазах старый Бердск сравняли с землей, кладка Сретенской церкви была такой прочной, что ее никак не могли разломать, — пришлось взрывать…

Рядом с захоронением Горохова — еще несколько надгробных плит, своеобразный лапидарий — экспозиция образцов старинной письменности, выполненных на каменных плитах. Иоанн Беляев, священник Гавриил, отроковица Алевтина Вишнякова. Есть еще два безымянных фрагмента.

В 2020 году из старого Бердска перевезли еще один надгробный камень, установленный в 1903 году на могиле статского советника Ларионова. За полтора года удалось найти немало информации об этом человеке.

Статский советник

Николай Михайлович Ларионов родился 11 ноября 1861 года. Место рождения неизвестно.

В 1881 году окончил Петербургский учительский институт и начал преподавать в Череповце Новгородской губернии в учительской семинарии в должности учителя физики и математики.

Чин статского советника он получил в 1889 году, в возрасте 28 лет. Также был награжден медалью в память царствования государя императора Александра III и двумя орденами — Святого Станислава III степени и Святой Анны III степени. К слову сказать, орденом Святого Станислава III степени некогда был награжден писатель А. П. Чехов за общественную и благотворительную деятельность.

Надгробие статского
советника Н. М. Ларионова

В 1899 году Ларионова пригласили занять должность инспектора народных училищ Томской губернии. Тогда в губернии было два района: северный и южный. Ему предложили инспектировать училища южного района, в который входили Барнаульский, Змеиногорский, Бийский и Кузнецкий округа, — всего около восьмидесяти училищ. Сохранился, например, документ 1901 года, в котором он докладывает об открытии в заселке Рубцовском Змеиногорской волости школы на тридцать пять учеников.

Его работа была связана с открытием учебных заведений, обеспечением их материальной базы и организацией процесса в целом. Николай Михайлович знал передовые на тот момент методы обучения, которые активно внедрял в образование.

Так, в Барнауле, где поселился Ларионов по приезде в Сибирь, его стараниями был открыт музей наглядных пособий, в котором собиралось все, что на тот момент было ново и важно для обучения. Здесь же он организовал и библиотеку. Ее открытие было осложнено отсутствием денег, но статскому советнику было известно, как действовать в подобных ситуациях: он написал письма издателям Российской империи с просьбой пожертвовать книги для барнаульской библиотеки и для музея. Итогом этой переписки стало собрание из более чем двухсот книг.

Помимо книг в недавно открывшийся музей прислали популярный в то время «волшебный фонарь» — прообраз современной электронной доски и проектора. В прибор вставлялся источник света, объектив с двумя линзами, слайд — и на белой стене появлялось изображение. Такие приборы с конца XIX века начинали применяться в обучении многим дисциплинам.

Так Ларионов занимался продвижением передовых технологий. И благодаря его работе эти технологии тиражировались и внедрялись по всей Сибири.

Годовое жалование статского советника Ларионова составляло 900 рублей, плюс 500 рублей он получал на проезд, поскольку жизнь его была связана с командировками. На оплату квартиры и канцелярские принадлежности — еще 600 рублей в год.

В 1903 году Николай Михайлович написал прошение на предоставление отпуска с 1 мая по 1 сентября с сохранением жалования. Известно, что отпуск ему предоставили. А в июле 1903 года Ларионов прекратил работу, потому что с 1 числа на его место уже назначили другого человека.

И вот здесь исследование перестает апеллировать к документам и начинаются предположения. Вероятнее всего, такой длительный отпуск потребовался по состоянию здоровья. Но почему Ларионов оказался именно в Бердске?

Известно, что 27 сентября в селе при мельнице купца Горохова была открыта первая в округе ремесленная школа. Скорее всего, Ларионов был причастен к этому событию и наверняка должен был присутствовать в торжественный день в селе Бердском. Зная о болезни, но желая, видимо, продолжать заниматься любимым делом — просвещением народа, возможно, Ларионов прибыл в Бердское, чтобы приглядывать за подготовкой к открытию школы и одновременно поправлять здоровье. Известно, что в то время Бердское имело репутацию благоприятного для оздоровления места, где располагались заведения лечебного профиля. Например, кумысолечебница для туберкулезных больных.

Но до открытия школы Ларионов не дожил.

Запись в метрической книге Сретенской церкви села Бердского, которая хранится в Государственном архиве Новосибирской области, подтверждает некоторые догадки. Инспектор народных училищ 2-го района Томской губернии, статский советник Николай Михайлович Ларионов, 41 год — умер от чахотки. Погребен 3 июня 1903 года в церковной ограде. Погребение совершали протоиерей Гавриил Вишняков с псаломщиком Иоанном Россовым.

В записи из метрической книги указывается лишь причина смерти, однако по-прежнему непонятно, почему похоронили Ларионова в Бердске, а не в Барнауле, где, по всей видимости, проживали родные покойного.

Как стало известно, у статского советника были жена и сын. Вот, правда, жизнь мальчика была непродолжительной, о чем свидетельствует документ, в котором говорится, что в 1905 году Юлия Евгеньевна Ларионова пожертвовала 1 000 рублей (больше, чем годовое жалование покойного мужа) на стипендию для ученика Барнаульского реального училища в память об умершем сыне…

Неизвестно, были ли еще дети у статского советника или с уходом из жизни сына род Ларионова завершился — пока об этом история умалчивает. Но исследования не прекращаются, а значит, есть надежда узнать новые факты о жизни человека, внесшего вклад в развитие Сибири на рубеже XIX—XX столетий.

Как видно, даже из несуществующего старого Бердска продолжают поступать новости. Артефакты, фотографии и документы продолжают открываться искателям сокровищ. Так, например, найденная несколько лет назад в Новосибирском государственном университете архитектуры, дизайна и искусств фотография электростанции в селе Бердском рассказала о том, что там была постройка архитектора Крячкова! Ранее этот факт был неизвестен, а теперь он может стать отправной точкой нового исследования.

Электростанция в селе Бердском,
построенная по проекту А. Д. Крячкова

Будущим искателям исторических кладов еще предстоит сделать массу открытий. Главное — научить их по совести распоряжаться наследием старого Бердска. И тогда новости из города под водой продолжат летопись его прерванной когда-то истории.

Люди и организации, благодаря которым осуществлены исследования, описанные в этом материале: Государственный архив Иркутской области, Государственный архив Новосибирской области, Бердский историко-художественный музей, видеокомпания «Студия 21», Бердский архив; доктор исторических наук А. Бородовский, иеромонах Владимир (Бирюков), заместитель руководителя Сибирского центра колокольного искусства А. Талашкин, руководитель технического отдела Сибирского центра колокольного искусства В. Васильев.