Аугустис: фотограф Белостока

КУБА ДОМБРОВСКИ

Мой любимый Белосток в последнее время не особо радует прессой. Неплохо было бы получить хоть какие-то позитивные новости из столицы Подлясья. Напишу о Болеславе Аугустисе, местном фотографе, чудесным образом вновь обнаруженном спустя много лет.

Мне нравится видеть на фотографиях обычную жизнь. Мне нравится наблюдать за людьми, такими же, как я, за тем, как их поймали с поличным, просто находясь в городе. Как они одевались, чем занимались. Мне нравится рассматривать фон: вывески магазинов, машины и велосипеды, мастера фоновой фотографии.
Если говорить о межвоенном периоде, я знаю фотографии из Парижа, Нью-Йорка, Берлина, Лондона… Уличной фотографии в Польше практически не существует. Простая документальная фотография тогда была не в моде. Серьёзные фотографы занимались серьёзным искусством (фотомонтажом, фотограммами, пост-фотографическими экспериментами), но мало кто просто бродил по городу с фотоаппаратом. Конечно, можно рассматривать открытки, наблюдать за прохожими и зарисовками жизни под лупой, но это не то же самое.

Сумки, полные рулонов
В 2004 году двое подростков, роясь на чердаке, наткнулись на пыльные сумки со старой плёнкой. Они вынесли их во двор и начали играть с ними в футбол. К счастью, группа Zero85, репетировавшая в соседнем гараже, как раз вышла перекурить. Музыканты остановили музыкантов и спасли негативы. Они оказались в руках фотографа местной газеты «Gazeta Wyborcza» Гжегожа Домбровского (он мой друг, но сходство имён — чистое совпадение). Внутри сумок находилось более 400 рулонов плёнки, промаркированных ежедневными датами, документирующих повседневную жизнь Белостока с 1935 по 1939 год. Настоящее сокровище. После публикации нескольких фотографий в «Gazeta» читатели начали узнавать своих предков на кадрах, и личность фотографа была установлена. Так Болеслав Аугустис чудесным образом попал в кадр.

Болеслав Аугустис не был художником. Он был профессионалом, настоящим мастером своего дела. Он держал фотостудию Foto Polonia на улице Килинского. Он не устраивал выставок, а оказывал услуги населению. Он снимал портреты, крестины, свадьбы и похороны. После работы он иногда брал камеру под мышку и просто бродил по городу. Он документировал политические события, интересные киноафишы, велопробеги, приезды цирковых артистов и отдыхающих у реки Бяла. Он делал самое простое, то, чего практически никто не делал на расстоянии нескольких сотен километров. И делал это очень хорошо. Несмотря на строгость, его снимки демонстрируют удивительное чувство света и композиции. Можно предположить, что Аугустис был в курсе современных художественных тенденций.

В конце 1939 года фотограф, участвовавший в подполье за ​​независимость, был арестован НКВД. Его отправили в Сибирь. Оттуда он присоединился к Армии Андерса и добрался до Англии. После войны он не вернулся в Польшу, поселившись в Новой Зеландии. В новой жизни он не занимался фотографией. Он умер за 10 лет до того, как были обнаружены архивы, спрятанные на чердаке.

Фотографии Аугустиса добились значительного успеха. Его выставки путешествуют по всему миру, и были опубликованы две книги. Последняя из них, «Аугустис 2.0», оформленная Аней Наленцкой-Милах, была номинирована на премию «Книга года» на важнейшем в мире фестивале документальной фотографии в Арле. Аугустис считается потерянным звеном в развитии польской документальной фотографии.

Уличный стиль Белостока
По выходным Болеслав Аугустис практиковал «как фотографию». Используя 35-миллиметровую камеру Leica (тогда ещё не пользовавшуюся большим уважением у профессионалов), он удивлял жителей Белостока, прогуливающихся по главным улицам города. Он вручал им визитку и приглашал желающих забрать отпечатки в своей студии. В эпоху, когда мало у кого были собственные камеры, а профессионалов нанимали для особых случаев, такая «уличная фотография» была популярным сувениром.
В данном случае Аугустис не искал решающих моментов в духе Брессона и не интересовался природой света. Он просто работал неподалёку от своей студии, на двух соседних углах улиц, и полагался на механическое повторение. И это механическое повторение — главная сила его «как фотографии». Благодаря ему фотографии становятся прозрачными; мы видим запечатлённых на них людей напрямую.

Эти фотографии были сделаны с совершенно другой целью, но сегодня их сложно не воспринимать как архив уличного стиля Белостока межвоенного периода. Шляпы, пальто, меха, униформа, сумки… Оглядываясь назад, сложно расшифровать тонкие коды одежды, сложно отличить, кто действительно шикарен, а кто лишь пытается. Нечасто нам выпадает возможность увидеть мифическую элегантность межвоенного периода так близко и сравнить воображение с реальностью.

И прежде всего, на более личном уровне, глядя на эти фотографии как фотограф, профессионально работающий в первую очередь с уличным стилем, я ощущаю смысл своей работы. Возможно, через несколько десятилетий фотографии, которые генерируют клики в Instagram и трафик на сайтах моих клиентов, смогут тронуть кого-то глубже. Это обнадеживающая мысль. К сожалению, проблема в том, что я снимаю большинство таких фотографий в Париже и Милане, или, может быть, в Варшаве, а не в Белостоке. Было бы неплохо это изменить, и я постараюсь.

P.S. С точки зрения статистики, если бы фотографии, подобные фотографиям Августиса, были сделаны сегодня на тех же перекрёстках Белостока, на них было бы столько же гомосексуалистов, дальтоников и левшей, как и 80 лет назад. Однако евреев было бы, безусловно, меньше.

https://www.vogue.pl/g/4098/augustis-fo … alegostoku