Моравский В.И.,Моравский Н.В._Из воспоминаний_Томск_Изд-воТГУ_2006_106с.pdf

==========
В Ново-Николаевске (1918)

Прежде чем отправиться на Восток согласно планам, принятым
правительством, я должен был заехать в Ново-Николаевск. Остановка там была крайне необходима, ибо в этом городе сосредоточилось главное управление всей сибирской кооперативной организации, которая должна была стать одной из главных опор в строительстве автономного сибирского государства.
Её широко разбросанная сеть кооперативных единиц (союзов, обществ, лавок, мастерских и т.д.), охватывавших очень большие и важные части сибирского населения и проникавших глубоко во всю экономическую структуру страны, могла обеспечить огромные организационные, политические и финансовые возможности.
Идеологически сибирское кооперативное движение было очень близко сибирскому политическому движению благодаря ярко выраженному
демократическому характеру обоих и близким личным отношениям между руководителями двух движений.
И всё же люди, стоявшие во главе кооперативной организации в Сибири, ещё полностью не осознали тогда исключительной серьёзности положения и всего значения общественной реакции на политические события, которая превалировала среди разных групп населения, включая сами кооперативные круги, и нашла своё выражение в созыве Сибирской
областной думы и решениях, принятых последней (Дума проинструктировала избранное ею Правительство автономной Сибири «организовать
вооружённую борьбу против коммунистов, узурпаторов власти, очистить от них всю территорию Сибири и установить порядок в стране»).
Это определённое отсутствие политического понимания, проявленное руководителями сибирской кооперации, выразилось, среди прочего, в сравнительно малом представительстве, которое кооперативная организация
получила в Сибирской областной думе и сибирском правительстве.
В силу их количества, экономического значения и общественного влияния кооперативные группировки должны были играть значительно более заметную роль в обоих этих органах.
Было, таким образом, необходимо вселить в сознание руководителей кооперации более полное понимание позиции, которую они должны были бы занять в политических событиях в Сибири, и, таким образом, осуществить более близкое и активное участие кооперативных кругов в сибирском движении.
Кроме того, у правительства, избранного Сибирской областной думой, не только не было достаточных средств для осуществления функций, предписанных Думой, но практически не было никаких денег для хотя бы частичного покрытия расходов по содержанию его членов вместе с несколькими самыми незаменимыми сотрудниками и рядом депутатов Думы из Томска.
Учитывая тот факт, что законодательные и исполнительные органы Сибири вынуждены были скрываться, проблема сбора необходимых средств представляла собой существенные трудности. Но кооперативные организации могли в большой степени облегчить нам эту задачу.
Они были уже до этого момента практически единственными финансовыми покровителями сибирского движения, однако объём этого финансирования был недостаточным для нужд движения; не соответствовало оно и финансовым возможностям самих кооперативных учреждений.
Работа правительства, особенно в этот первый период, последовавший сразу же после разгона большевиками Сибирской областной думы, требовала значительных средств, отсутствие которых сказывалось не только на темпе и эффективности этой работы, но и на её качестве.
Это привело впоследствии к очень печальным осложнениям, которые в конечном итоге подорвали всё сибирское движение.
Моя задача, таким образом, заключалась в том, чтобы убедить
кооперативные центры принять более активное участие в политической работе и побудить их осознать необходимость предоставления наибольшей финансовой помощи сибирскому правительству.
Ново-Николаевск, который в то время являлся важным торговым и кооперативным центром, где деловые сделки в миллионах рублей проводились почти ежедневно, был ничем иным, как большой деревней.
Это обстоятельство чрезвычайно затруднило необходимость замести наши (мои и моих помощников) следы и отвлечь внимание большевиков, которые охотились за нами по всей Сибири. Поэтому я должен был сделать моё пребывание в этом городе наиболее кратковременным.
Это вынудило меня сократить переговоры с кооператорами, ограничив их несколькими встречами с главными руководителями – в основном, с теми из них, кто представлял кооперативные союзы потребителей, так как этот сектор сибирской кооперации был в то время наиболее близок к сибирскому движению.
К счастью, даже это весьма ограниченное общение не оказалось  безрезультатным. Кооператоры вникли более вдумчиво в текущую ситуацию в стране, и вскоре после моего отъезда из Ново-Николаевска приняли более активное участие в политической деятельности. Они оказали добросовестную и существенную поддержку Западно-Сибирскому комиссариату, Западно-Сибирскому военному штабу и ряду других учреждений, оставленных нами в Западной Сибири.
Мне перед моим отъездом кооператоры вручили, насколько помнится, сто тысяч рублей и письма кооперативным отделениям, находящимся в различных точках моего маршрута, которые в свою очередь должны были снабдить нас определённой долей из своих денежных фондов в пользу политического движения – соответственно с общей
схемой деления пожертвований.
Среди различных впечатлений, которые я вынес в то время от
общения с руководителями сибирской кооперации, было одно, очень меня удивившее. Я заметил определённую тенденцию в умах кооператоров – ещё не совсем оформившуюся тенденцию, но тем не менее весьма определённую – признать необходимым предоставить некоторые важные «компенсации» иностранным державам (наиболее вероятно, японцам) в случае, если последние окажут материальную помощь
Сибири в её борьбе против большевизма.
К.И. Морозов, член правления «Закупсбыта», провожая меня и
выражая различные пожелания кооперации, поразил меня следующим заявлением:
– Продавайте, – сказал он мне, – да не продешевите.
Я тут же оборвал его, заметив, что мы ничего не собираемся «продавать», а он поспешил смягчить своё весьма неудачное выражение:
– Да, конечно, знаю, что Вы ничего не будете «продавать», но тем не менее думаю, что неизбежным будет дать какую-нибудь компенсацию иностранцам.
Позже такого рода мысли, превалировавшие в некоторых кругах кооперации, обнаружили в себе ещё более категорический характер, в частности – в позиции, занятой господином Курским, делегатом от сибирской кооперации, который весьма недвусмысленно заявил в Харбине от имени кооперации, что Сибирь готова дорого заплатить «даже
за один малый японский армейский корпус».
Эти тенденции продолжали укрепляться среди кооператоров – и, даже в большей степени, в деловых и коммерческих кругах – наряду с более полным пониманием истинной природы коммунистов, правящих страной.
Во время этого моего приезда в Ново-Николаевск я впервые встретился с А.В. Сазоновым, старым народовольцем, который был близок к сибирским кооперативным кругам. Поскольку я торопился, моя беседа с ним была короткой и касалась, в основном, технических вопросов.
Поэтому я не мог в то время составить себе определённое мнение о нём.
Я, однако, не сомневался в том, что А.В. Сазонов был очень активной фигурой, что старая закваска «Народной воли» всё ещё была у него в крови и что в его лице сибирское движение обладало крепким и энергичным другом в рядах кооперативной организации.
Очень характерным для него было выражение, которое он предложил в виде ключа к особому коду, которым мы условились пользоваться между собой. То была старая русская поговорка, которая звучит так:
«Хоть морда в крови, да наша взяла». И он произнёс эту поговорку с таким мальчишеским задором, что я громко расхохотался, несмотря на серьёзность момента.
Множество армейских офицеров, связанных с тайными военными организациями, навестили меня за время моего пребывания в НовоНиколаевске. Все они были проникнуты боевым духом и полны решимости. Но, как и во всех других местах, только молодые офицеры составляли здесь активную часть военных кругов.............
==================
Начальником западного военного округа ВПАСа был назначен подполковник А.Н. Гришин-Алмазов (Алмазов – фамилия конспиративная), а восточным – полковник Элерц-Усов.........
===============
3 мая 1918 года в Ново-Николаевске состоялся съезд руководителей местных штабов военных организаций ВПАСа. На съезде выяснилось, что в подчинении этим организациям насчитывалось свыше 8000 бойцов. В состав военных организаций входили: томская во главе с полковниками Сумароковым и А.Н. Пепеляевым; новониколаевская
во главе с подполковником А.Н. Гришиным-Алмазовым (здесь же находился Западно-Сибирский комиссариат ВПАСа); барнаульская, которой руководил штабс-капитан А. Ракин; семипалатинская, возглавляемая поручиком И.И. Зубаревым и начальником штаба капитаном И. Харченко; организация на станции Тайга, руководимая Коротковым; красноярская организация под командованием полковника Чудилина; иркутская организация, начальником которой был полковник
Элерц-Усов, а его помощником капитан Н.С. Калашников.

===================
Тем временем в Ново-Николаевске между штабом сибирской областной организации и чехословацкой группой, возглавляемой Рудольфом Гайдой, было достигнуто соглашение, в результате которого 26 мая 1918 года подполковник А.Н. Гришин-Алмазов отдал приказ вооружённым отрядам ВПАСа выступить в городах Омске, Томске, Барнауле, Семипалатинске и Ново-Николаевске. Эти отряды иногда действовали самостоятельно, а иногда совместно с чехословаками. За
время боевых действий против большевиков численность вооружённых отрядов ВПАСа возросла, достигнув, по некоторым данным, нескольких десятков тысяч бойцов
===================
Признаки отхода от демократии в сторону авторитарности появились в Сибири ещё до прихода к власти Колчака. Одним из таких признаков можно считать введение погон в Сибирской армии. Произошло это 5 сентября 1918 года вслед за увольнением с поста министра обороны генерала А.Н. Гришина-Алмазова. Заменивший его генерал П.П. Иванов-Ринов ввёл погоны на следующий же день после
этого. Напомню, что погоны в то время считались символом царской власти и потому в демократической Сибирской армии их не было.
============