Советская Сибирь, № 206, 14.9.1922, четверг
По нашему краю
На Гурьевском заводе
(От нашего корреспондента)
Нам немного но повезло.
Приехали мы на завод поздно вечером в субботу, когда работы в мастерских завода уже окончилась, завтра день отдыха.
Приехали мы с живой газетой. Рабочие интересуются Гаагой, процессом эсеров а газет не имеют и живут в потёмках и темном кругу своих местных интересов. Живая газета у нас пойдет в рабочем клубе в воскресенье вечером и рабочие ею довольны.
С понедельника мы решаем основательно осмотреть завод
Сегодня домна будет чугун выпускать—сообщают нам.
Преступно было бы пропустить такое интересное зрелище. Шагаем к домне. Нас сопровождает секретарь местного партийного комитета подвижный, энергичный тов. Морозов.
А вот и гордость Кузбасса знаменитая "наша Домна Гурьевна".
Входим в её громадную квартиру. Посредине возвышается во всем своем величии толстая, высокая домна.
Внутри у нее колыхается жар с такой силой, что все громадное здание трясется. Кажется, что даже земля под ногами слегка вздрагивает.
Около топки суетятся несколько сутулых, изможденных от невыносимой жары рабочих. На лице у главного мастера некоторая озабоченность.
Ни дать ни взять акушерка около роженицы. Он то и дело посматривает через синее стеклышко и небольшое круглое оконце внутрь домны.
Опытный глаз должен определить время выпуска чугуна.
Перед топкой длинный желоб упирающийся в четырехугольное, сделанное в песке углубление. Сбоку этого углубление идет канава, по которой течет лава и расползается по целому ряду таких же канавок, пересекающих углубление.
Таких канавок около двадцати.
Застывающая в них расплавленная руда, превращается в длинные, около 4-х аршин, чугунные балвашки, которые затем уже и идут в дальнейшую обработку через мастерские завода.
В следующем помещении с силой хлопает мощный насос по накачиванию воздуха. Для повышения температуры в домне, необходим нагретый воздух.
Насос бросает в домну через толстые трубы сильные струи нагретого воздуха, который проходя через внутренность домны превращается и огненный газ и в таком виде, через другие трубы возвращается к тому же насосу.
Здесь он с силой выбрасывается из трубы длинными фиолетовыми языками и скачками врывается в особый приемник, нагревающий те струн воздуха, которые через насос подаются во внутренность домны.
Насос этот в своей работе поглощает массу электрической энергии, и имеющаяся на заводе электро станция в состоянии работать топко на „домну".
В потемках, по скрипучей, наскоро сделанной лестнице поднимаемся на вышку посмотреть, как поступает в домну руда и уголь.
Остановились на балконе, саженях в пяти от верхушки домны, прикрытой огромной круглой крышкой. Из под крышки, по бокам ее все время тянется синими языками пламя. Над крышкой уже висит котел с приготовленной порцией угля.
Вокруг приемника домны двигаются рабочие.
— Когда будем спускать уголь постерегитесь, предупреждают нас Мы в случае чего вот тут за углом хоронимся. А промежду прочим, третьего дня лошадь сожгли.
— Ждать долго не приходится.
— Поднимайтесь. командует некто из темноты.
На кучах угля шевелятся, не замеченные нами до этого, фигуры задремавших дежурных.
Огромное пламя вырывается из домны, разбрасывая по сторонам невыносимый жар.
Рабочие прыгают вокруг этого огня, приседают и размахивают руками.
Уголь спущен. На секунду темно. Затем с силой опять выбрасывается огромное пламя, и придавленное плитой все еще пытается выбраться из домны длинными синими и зелеными язычками.
Дежурные разбредаются по сторонам и укладываются на отдых на кучках угля Домна бурлит, кипит и трясёт от гнева подмостки, на которых мы стоим.
Лошадь с терпеливой покорностью потащила котел за новой порцией для прожорливой хозяйки.
Идем и мы вслед за лошадью смотреть как будут выпускать чугун.
Не опоздали.
По желобу уже плывёт шлак, сейчас пойдет чугун.
Рабочие прикрывая лицо громадными кожаными рукавицами, с длинными железными прутьями в руках, суетятся около желоба, прыгают через канаву, по которой течет шлак.
— Вот на днях один, также вот хотел прыгнуть через канаву, да споткнулся и упал.
— И что-же?—спрашиваем.
Рабочий сообщающий вам об этом заканчивает.
— На веки вечные.
И помолчав добавляет:
— Чижолая работа. Того в гляди—сгоришь.
Железные прутья глубоко вталкиваются в отверстие, откуда льется шлак и должен пойти чугун.
Наконец, домна фыркает, плюется широким снопом ослепительно ярких искр и по желобу плывет руда. В огромном темном помещении — сразу делается светлее.
В сутки домна может выбрасывать до 1000 пудов чугуна, но пока выпуск едва достигает 700 пудов.
— Сегодня последний выпуск. С завтрашнего дня домна останавливается. Угля нет. Кемерово подводит. Уже четвертый раз останавливаем домну, а это страшно портит ее. Лучше лишний месяц беспрерывной работы, чем один день остановки.
Кемерово, в этом отношении ведёт себя безобразно.
Уголь подается на Гурьевск с большими перебоями, что ничем не может быть оправдываемо.
Домна работает с 15 марта и за 5 месяцев её работы было уже четыре остановки.
Ещё несколько таких перерывов и домна может оказаться непригодной к работе, и напряжённый, героический труд по оборудованию домны сводится к нулю.
Андрей Кручина.