ДОСУГ В НОВОНИКОЛАЕВСКЕ-НОВОСИБИРСКЕ В ГОДЫ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Владислав Геннадьевич Кокоулин - доктор исторических наук, профессор Академии военных наук,
эксперт РАН,Сибирский университет потребительской кооперации РФ, 630087, г. Новосибирск, пр-т Маркса, 26
После окончания Гражданской войны и периода «военного коммунизма» у власти появилась возможность заняться не только военно-политическими и экономическими проблемами, в том числе и проблемами быта горожан, но и досуговой сферой. Главной целью новой власти стала организация такого досуга, который мог бы способствовать задачам коммунистического воспитания. Культурнопросветительная работа в Сибири находилась в ведении Сибирского отдела народного образования, учреждённого при Сибревкоме в январе 1920 г. В составе этого органа были сформированы следующие подотделы: внешкольный, издательский, искусств и фото-кино (последний был выделен впоследствии в особый отдел Сибревкома). Уже в марте 1920 г. на заседании Сибоно был заслушан доклад об организации Сибирского государственного театра. В нём подчёркивалось: «Главной задачей театра является художественное воспитание масс, развитие в них литературного и художественного вкуса <...> Он знакомит пролетариат с историей, историей общественной мысли, с бытом различных классов» 1.
Однако первоначально основные усилия и средства отдела народного образования были направлены на развитие образования, культурно-досуговая сфера получала значительно меньшее внимание. В связи с этим политизация досуга в сибирских городах, в том числе и в Новониколаевске-Новосибирске, затронула эту сферу лишь частично, сочетаясь с теми представлениями о досуге и формами его проведения, которые были присущи основной массе горожан.
Политизация досуга в Новониколаевске-Новосибирске прежде всего затронула массовые мероприятия в связи с праздниками и иными важными политическими мероприятиями. Но чёткой программы относительно праздничной сферы у власти первоначально не было. Так, 26 апреля 1921 г. Новониколаевский горуездный исполком обсуждал проблему неприсутственных дней пасхи. Было решено: «Согласно постановления организационно-инструкторского отдела ВЦСПС в Сибири и Сибтруда считать неприсутственными днями первые три дня пасхи, причём в канун пасхи окончить занятия в 12 часов дня» 2. Подобные уступки со стороны власти в отношении традиционных праздников дореволюционной эпохи делались и в последующие годы. В первой половине 1920-х гг. отделы национальных меньшинств при местных партийных органах и Сибтаткирбюро антирелигиозную работу старались вести больше в плоскости дискуссий, обращая основное внимание на молодёжь. Так, в плане работы среди молодёжи на зимний период 1923 г. Сибтаткирбюро предлагало «вести её только в плоскости серьёзной естественно-научной работы, через научные кружки, с грамотными комсомольцами из нацмен» 3. Предлагалось проводить «комсомольские байрамы», увеселительные и
физкультурные мероприятия во время религиозных праздников, параллельно предлагалось проводить лекции «Нужна ли религия рабочим» и «Вреден или полезен рамазан». Отмечалось, что поскольку религиозное воззрение переплетается с национальными традициями, то необходимо вести с ними борьбу, но при этом соблюдать известную осторожность. Сибирские центральные органы осаживали особо ретивых местных антирелигиозников. Например, Сибкрайком РКП(б) осудил инициативу новониколаевских комсомольцев, которые в мае 1923 г. во время празднования рамазана расклеили в городе около 1000 карикатур на муллу.
Однако антирелигиозной работе власти всё же придавали важное значение. В практику такой работы и, соответственно, в досуг горожан, входили антирелигиозные диспуты. Один из первых подобных диспутов проходил в декабре 1921 г. в железнодорожных мастерских Новониколаевска, причём зал был переполнен. Выступал основной идеолог антирелигиозной политики в стране Емельян Ярославский. Ему никто не возражал 4.
Ещё одной формой борьбы с религиозным влиянием стало введение новых обрядов. Так появились «октябрины» - теперь младенца не крестили, а торжественно давали имя и вручали подарки на торжественных собраниях. Обряд появился в 1923 г. и просуществовал сравнительно недолго. К сожалению, в газетах не сохранилось описаний октябрин в Новониколаевске, но зато имеются яркие свидетельства того, как это проходило в уездных и других городах и посёлках губернии. Так, 15 марта в городе Черепаново Новониколаевской губернии были устроены октябрины. У секретаря горместкома работников коммунального хозяйства Скудина родился сын. По случаю этого было устроено торжественное заседание. Помимо членов союза рабкомхоза присутствовало свыше 300 членов других союзов. Заседание открылось пением Интернационала. В президиум были избраны родители ребёнка Скудины, уполномоченный ГСПС, завженотделом, делегаты от укома РКП(б) и от укома РЛКСМ и предгорместкома союза рабкомхоз. В начале собрания был сделан доклад о новом быте. Затем завзагсом Игнатов приступил к процедуре регистрации рождения. На вопрос, как желают родители назвать сына, Скудин-отец предоставил это сделать собранию. Собрание наметило следующие имена - Маркс, Баррикад, Ким, Пролетарий и Гений. Поставили на голосование, и большинством голосов постановили назвать мальчика Гений. Так его и записали. Выступая с приветствием от укома РКСМ, Босых заявляет, что Гения Скудина комсомол принимает в свои ряды 5.
А вот перед нами описание октябрин в посёлке Ояшинский 25 марта 1924 г. Вечером в 3 часа местный клуб переполнен крестьянами и крестьянками. Предстояло дать имя нескольким недавно родившимся ребятишкам. Секретарь вол-парткома открывает «октябрины» и предоставляет слово представителю подшефной ячейки вагонного цеха Пьяных, который начал своё выступление рассуждениями о «значении крестин попами». Он пытался доказать, что когда попы крестили,
то они «надевали кресты, что значит надевали цепи рабства», поскольку религия -это «якорь, не дающий свободно кораблю гулять на просторе, так религия не даёт свободу человеческому творчеству». Затем был зачитан список имён: Владимир, Клавдия, Владимир и Зинаида. Пьяных разъяснил, что имена даются не в честь каких-либо святых, а в честь погибших борцов за свободу. После того имена были распределены среди младенцев и они были зарегистрированы, местный хор исполнил Интернационал 6.
В данных случая младенцам повезло, но случались и конфузы, как например, в Колывани в апреле 1924 г. «Советская Сибирь» рассказывала: «Колывань. Были проведены октябрины сына, родившегося у председателя районного рабочего комитета Рабземлеса Фёдорова <...> Отец новорождённого <...> в пяти словах заявил, что хочет назвать сына Марклен. Аудитория молчит. Предрайисполкома предлагает назвать “Крокодил” <.> Обыватели смеются. Смешное положение и отца. Голосовали имя Крокодил, да к счастью обывателям голосовать не дали, а голосами участников конференции имя новорождённому было дано Марклен» 7.
Борьба за замену религиозных праздников новыми советскими проходила с переменным успехом. Прежний быт имел довольно прочные корни. Вот что сообщалось в госинформсводке Новониколаевского губотдела ГПУ за 1-15 мая 1924 г.: «Собрания по поводу переноса празднования Пасхи на 2 и 3 мая большинством служащих было встречено несочувственно. Каждому хотелось праздновать и каждый по своему его объяснял, указывая на религиозные убеждения, старую традицию - по привычке встречать пасху с детства и т.д., часть же служащих отнеслась безразлично, говоря: “Не всё ли равно, в какие дни отдыхать, в Пасху или на Первомай”. На демонстрацию 1 мая явились не все служащие, а часть если и пришли, то только потому, что боялись каких-либо репрессий со стороны профорганизаций» 8.
Точно также привить привычку праздновать по-новому у власти также не всегда получалось. Рождественские праздники в январе 1922 г. прошли в городе «шумно и оживлённо». Корреспондент газеты «Советская Сибирь» возмущался: «Люди готовились к веселью. И с первого же дня праздника “загуляли”. Погода роскошная: лёгкий мороз и яркое солнце, светлые лунные ночи, пушистый “рафинадный” и хрустящий снег. Здоровый ободряющий воздух, в котором резко раздаётся автомобильный рожок, залихватски звучит двухрядка-гармошка и раскатисто-звонко дрожит молодой заразительный смех <.> Вот и в кафе “Мостранс”, где фигурируют виртуозы-гармонисты и плясуны братья Никитины, совсем уж воцаряется “купеческий разгул” старых “замоскворецких кабаков”, где “подгулявшая публика” готова пуститься вприпляску и заказывать разудалые песни» 9.
Сохранилось описание празднований свадеб в таких районах города, которые носили название Большой и Малой «Нахаловок»: «Вместо комсомольской песни слышишь разухабистую, площадную брань, орёт на 3 - 4 улицы самогонное горло, пуская самые развратные частушки, от которых только “ушеньки вянут”.
Самогоное море.... вечёрки с “ножевыми драками”. О советских свадьбах нет и помина... А если и свадьба, то “ребята” группой в 10 - 20 человек приходят в дом и предлагают ультиматум: “3 четверти самогону или 3 ведра пива, или от свадьбы одна мокрота останется”. И ничего не сделаешь - выдашь, а нет, так берегись.» 10.
Но если власти не могли справиться с неофициальными праздниками, то организации официальных праздников уделялось большое внимание. Так, 8 марта 1923 г. рабочий день для всех женщин Новониколаевска закончился на 2 часа раньше обычного. После чего они направились к городскому корпусу с красными флагами. В 5 часов вечера женщин поздравили с праздником и рассказали им о значении международного дня солидарности работниц и крестьянок. После митинга прошла манифестация 11.
Праздник Октябрьской революции в этом же году также прошёл организованно. В отчёте о праздновании Октябрьских торжеств в клубе имени Подбельского работниками связи 7 ноября 1923 г. отмечалось: «В 10 часов [утра] в клубе Подбельского собрались все работники связи, откуда в 10 часов 30 минут в организованном порядке со знамёнами и пением революционных песен двинулись к Рабочему дворцу. После манифестации тем же порядком вернулись обратно в клуб, где были выделены 18 рабочих для посылки в военный городок на торжественный обед в красные казармы в роту связи <...> В 7 часов вечера в клубе открывается празднование митингом. Докладчик Гуральский в своём докладе отметил значение 6-й годовщины Октября, задачи и перспективы будущей 7-й годовщины и пояснил значение пьесы “Накануне”. После доклада объявляется перерыв, после чего силами работников связи был поставлен спектакль “Накануне”. Пьеса прошла очень хорошо, многие из присутствовавших всё время напряжённо следили за пьесой и ждали, когда же выйдет “Он” - вождь. После спектакля было исполнено много музыкальных номеров и декламаций. Затем после перерыва было объявлено желающим из присутствующих в клубе перейти в управление СреднеСибирского округа связи, где одним из членов драмкружка были организованы игры. В играх также приняли участие не только молодёжь, но и пожилые товарищи. Здесь наблюдалось полное объединение, не разбираясь, кто сторож, кто администратор, партийный и беспартийный, подразделение верхушек и низов не наблюдается, настроение непринуждённое, весёлое и вполне здоровое с пролетарской идеологией. Был организован платный буфет, где можно было получить по умеренным ценам бутерброды, папиросы, спички, яблоки и пиво. С.Р.К. отпустило на комиссию колбасы, сыру и папиросы. На всё цены были доступны для всех рабочих, ибо в принцип входила не пожива, а по возможности доступность для каждого. Вечер закончился в 3 часа утра. Несмотря на то, что особо усиленного контроля не было, как это обычно бывает в дни постановок спектаклей и переполненного клуба участниками вечера наблюдался полный порядок и дисциплина» 12.
Значимое место в организации досуга горожан власти придавали разного рода публичным мероприятиям, направленным против политических противников: судам над белогвардейцами и другими противниками Советской власти, демонстрациям по различным политическим поводам.
15 сентября 1921 г. в летнем театре парка «Сосновка» прошёл показательный процесс над бароном Р.Ф. Унгерном. Главным обвинителем выступил упоминавшийся выше антирелигиозник Емельян Ярославский. Унгерну было предъявлено обвинение в участии в вооружённой борьбе против Советской власти под покровительством Японии, в организации свержения Советской власти и в зверских расправах над мирным населением. Суд длился всего 5 часов 20 минут, после чего Унгерну вынесли смертный приговор, который привели в исполнение в доме купца Маштакова, в котором находилось в то время Новониколаевское ГПУ 13.
Следующим большим политическим процессом был суд над эсерами летом 1922 г. В Новониколаевске профсоюз железнодорожников организовал несколько собраний, на которых приняли резолюции с обвинениями в адрес эсеровского ЦК. 6 июня 1922 г. профсоюз провёл большую демонстрацию в поддержку суда над
14
эсерами .
Описание этой демонстрации сохранилось на страницах местной газеты «Красноармейская мысль»: «В первом часу дня огромная Красная площадь начинает наполнятся народом. Появляются воинские части <...> В одном конце площади вдруг слышен громкий смех. Внимание всех привлечено мальчиком, держащим в руках. икону. На поверку оказывается: “Селянская богородица” - эсер Чернов держит на руках “младенца” Колчака, а по углам размещены “святые” -Деникин и Юденич. “Младенец” Колчак держит в руках скрижаль с надписью: “Расстрелять каждого десятого крестьянина и рабочего” <...> Сердито пыхтя, выезжает на середину круга один из броневиков <...> На верху броневика появляется представитель губкома и объявляет митинг открытым. Первым выступает пред-губисполкома Косарев <...> Вкратце делает очерк всех “дел” эсеров и описывает предательскую политику партии и её руководства <...> С пением революционных песен прибывающие стали размещаться около здания Сибревкома. Как и на площади, на середину выдвинулся броневик. На мотор броневика, смущая проходящих верующих, уселся мальчик с иконой. Из здания Сибревкома вышли заместитель председателя Сибревкома Лашевич и командующий войсками Сибири Петин. Лишь только замолкают последние слова “Варшавянки” на броневике появляется председатель войск ГПУ. От их имени он требует смерти всех подсудимых эсеров. “Наша рука не дрогнет расстрелять не только 30 человек таких мерзавцев, но и 300”, - заканчивает он. За ним выступает ещё ряд ораторов, требующих смерти подсудимых. Рабочий из депо стации Новониколаевск приводит ряд примеров, как эти эсеры производили расправу над рабочими. Он также требует смерти эсеров
<.. .> Под звуки духовых оркестров и революционных песен, в 3 часа 30 минут дня манифестация стала расходиться» 15.
Печальное событие - смерть В.И. Ленина - также стало поводом для организации разного рода мероприятий. Собрания, посвящённые в память Ленина, проходили при глубочайшем молчании, многие говорили, что «Россия потеряла великого человека и гения, передовика социализма и ярого защитника масс трудящихся, заменить его некому». Плакали много и чувствовалось, что потеря для каждого была тяжела и невыразимо дорога. В воскресенье 27 января 1924 г. к 7 часам вечера 40 тысяч горожан собрались на площади на траурный митинг 16.
Однако сводки Новониколаевского губотдела ГПУ зафиксировали и другие настроения. Так, в сводке за 15-31 января 1924 г. отмечалось: «Среди интеллигенции существует следующее мнение: со смертью Ленина можно ожидать государственный переворот, особенно если у власти станет непопулярное лицо: весна должна показать результаты смерти Ленина, европейские государства будут действовать смелее и данный момент могут использовать в свою пользу. Некоторые обыватели утверждают, что смертью Ленина начнутся беспорядки, если бы он умер до дискуссии, все бы примирились как с неизбежным явлением и продолжали бы работать. Дискуссия показала, что не всё так благополучно обстоит в верхах компартии и распоряжения, исходящие от них, не будут иметь такого значения, какое желательно правительству. Некоторые говорят, что не закончившаяся дискуссия и смерть Ленина как связующее звено, может расшатать партию и ввергнуть страну в новую гражданскую войну, чем воспользуются иностранные державы с предъявлением каких-либо ультимативных требований» 17.
Также зафиксировано и то, что бывшие белые офицеры, сожалея о смерти Ленина, выразили опасение, что они могут стать жертвами репрессий, лишившись его как защитника. В связи с этим среди бывших белых офицеров царили панические настроения 18.
В конце января 1924 г. член Новониколаевского городского Совета В.Д. Вегман предложил переименовать город в Ульянов, однако 29 февраля президиум ЦИК СССР отклонил это предложение и город пока остался Новониколаевском в честь последнего царя 19. Зато нашло отклик другое предложение В.Д. Вегмана - вместо памятника Ленину построить в городе Дом Ленина, войдя в который, «каждый сразу начинал бы проникаться ленинизмом и коммунистическим сознанием». «В Доме должны быть зал для собраний, митингов, библиотека с трудами Ленина и по ленинизму, центр агитации и пропаганды и редакции газет, станция радио и телеграфа», - предлагал В.Д. Вегман. В конструкции здания должен быть экран для передачи всех последних известий мировой жизни в вечернее
время. Место для Дома Ленина он предложил рядом с братской могилой 20. Это предложение вызвало энтузиазм горожан, которые стали приобретать марки «Кирпич на постройку Дома Ленина». На строительство отчислялся однодневный заработок рабочих города, и, кроме того, определённую сумму должен был внести Сибревком 21.
Ещё одним последствием смерти Ленина стало увеличение желающих вступить в РКП(б). Поступали как индивидуальные заявления, так и коллективные заявления, в том числе от предприятий. Например в Закаменский райком поступило 413 таких заявлений 22.
Дом Ленина открылся 21 января 1925 г. в 10 часов 50 минут вечера торжественным заседанием. Одновременно в городе прошли собрания с докладами о жизни и деятельности В.И. Ленина 23.
* * *
Одним из инструментов воспитания горожан в коммунистическом духе мыслились разнообразные клубы. В середине января 1922 г. «Советская Сибирь» потребовала «освободить театры и клубы от лишнего балласта, спаять артистические силы в надлежащие группы и начать требуемую временем и массами художественную работу». И лишь тогда, как уверяла газета, «когда искусство, как и наука, будет идти рука об руку с завоеваниями революции и социалистическим строительством трудовых масс, только при торжестве социализма, человеческая личность (индивидуум) получить полное удовлетворение своим земным существованием и жизнь наша станет действительно прекрасной на обновлённой зем-
24
ле» 24.
Однако это были всего лишь благие пожелания. Даже злободневные политические темы мало воодушевляли собиравшуюся в клубах публику. В феврале 1922 г. «Советская Сибирь» даже возмущалась: «Рабочий дворец. Сутолока. Духота. Томительные антракты. Дорассветные танцульки, вредные для здоровья молодёжи. Та же пёстрая “винегретная” программа. Ничего свежего, захватывающего! Не масса, а “тоскующая публика”, заглушая аплодисментами призыв о помощи голодающим, в нетерпеливом ожидании поднятия занавеса, пытается развлекаться, сумбурно убивая время <...> Странные костюмы “размалёванных” женщин. Странные разговоры. Хаотическое сплетение красок, движений и слов» 25.
Ей вторила газета «Трудовой путь» в ноябре того же года: «Летний сезон прошёл и закрыли Альгамбру. Но Альгамбра не умерла и продолжает своё благополучное существование <...> С цирком <...> На сцене голые женщины кривляются, сальные анекдоты рассказывают. Насчёт Советской власти прокатываются, а нэпманы животы надрывают, аплодируют <...> Правда, есть в городе и рабочие клубы, но и в них не лучше. Вот, к примеру, Закаменский клуб. Тоже анекдо-
ты рассказывают, показывают, как пьяный свечи ставит, да пьесы вроде “Жена с того света” или “Дорогой поцелуй”. В цирке хоть размах шире и красок больше. Словом, “просвещаемся”» 26.
Но уже в следующем году власть попыталась переломить ситуацию в свою пользу. 12 января 1923 г. в большом зале Рабочего дворца была прочитана лекция об электрификации и народном хозяйстве. Лекция сопровождалась демонстрацией «световых картинок». Желающих послушать лекцию оказалось слишком много и публика оказалась довольно разношёрстной: в зал пришли красноармейцы, рабочие, совслужащие и дамы в меховых горжетках и муфтах 27.
В это время в городе действовало уже 8 рабочих клубов и намечалось открыть ещё четыре. В каждом клубе был драматический кружок, который иногда ставил спектакли, небольшая библиотека и читальня. Временами в клубе устраивались вечера с танцами, на которые публика приходила более охотно, чем в библиотеку и читальню.
В марте 1924 г. на Красном проспекте напротив Сибревкома был открыт Дом крестьянина. В одном здании размещались библиотека-читальня, комната Ленина, сельскохозяйственная комната, кооперативная и уголок женщины, а в другом - общежитие для крестьян на 60 человек в двух светлых комнатах с однорядными топчанами, а также столовая. Чтобы привлечь крестьян, плата была установлена ниже, чем на постоялых дворах. Следом на Обском проспекте был открыт Клуб национальных меньшинств 28.
* * *
Другим инструментом для воспитания масс в нужном направлении были должны были стать библиотеки. Централизация библиотечного дела в РСФСР, провозглашённая 3 ноября 1920 г. декретом Совета народных комиссаров, передавала все библиотеки в ведение Главполитпросвета. В это же время появился декрет Сибревкома «О национализации имеющихся на территории края городских, общественных, местных библиотек». Однако решить эту проблему “с наскока” не удалось по вполне прозаичной причине - не было ни нужного количества книг, ни достаточного количества финансов. В марте 1921 г. в центральной библиотеке Но-вониколаевска на первом месте читательского спроса находились книги А. Аверченко, О. Шейера, В. Крестовского, Тэффи, Амфитеатрова, Мясницкого. Скромное место (по порядку читаемости № 24) занимал Л. Толстой, на 28 месте Тургенев. Почти в самом низу оказался «великого сатирика земли русской» Салтыков-Щедрин. Примерно такая же картина была в других библиотеках. На первом месте по спросу стоял Дюма, «Похождения Рокамболя» зачитывались «до дыр» и «до лохмотьев». В то же время совершенно не читались (например в Чеховской и 8-й библиотеках) Успенский, Щедрин, Андреев 29.
Через полтора месяца газета вернулась к этой теме в статье «Ещё о книге и читателе»: «В 7-й Центральной библиотеке ко дню открытия 27 июля 1920 г. было 5 615 томов беллетристики. Через 8 месяцев существования библиотеки это число понизилось до 4 317. Где же оставшиеся 1 308 книг? Ответ очень прост и весьма печален: приведены в негодность читателями 665 книг, побывав в руках 5 - 10 (самое большее) читателей, представляют из себя только никуда не годный бумажный хлам. Книги испещрены надписями, часто нецензурными, половина листов книги вырвана, корешки и корки оборваны. Картина печальная, над которую приходится задуматься; 104 книги утеряно читателями и 539 книг зачитано (большинство взяты ещё в августе и сентябре) и, значит, для библиотеки и города уже потеряны навсегда. Эти цифры предлагают читателю маленькую арифметическую задачу: сколько месяцев может просуществовать ещё библиотека, если и впредь отношение к книге не изменится?» 30.
Ухудшило положение библиотек снятие их с государственного бюджета и перевод на местное финансирование. 19 июня 1923 г. Сибревком сделал услуги библиотеки платными для горожан кроме красноармейцев и инвалидов. Но собираемые суммы не покрывали потребности библиотек, а число читателей резко сократилось. Библиотеки стали массово закрываться, а те, которые оставались, вынуждены были вновь предлагать читателям «идеологически невыдержанную литературу». Положение библиотек оставалось тяжёлым все годы нэпа, и улучшилось только в 1934 г., когда библиотеки были возвращены на государственное финансирование.
С библиотеками и клубами и с их зачастую политизированными мероприятиями в годы новой экономической политики успешно конкурировало кино и цирк. В Новониколаевске была хорошая традиция кинематографа - одним из его организаторов был Ф.Ф. Махотин, приехавший в город ещё в 1908 г., организовавший один из первых в Сибири стационарный кинотеатр и наладивший сотрудничество с лучшими кинопрокатными фирмами страны. В 1913 г. он сам снял несколько документальных фильмов, в том числе «Масленицу в Новониколаевске», которая с успехом шла в кинематографах. В 1921 г. была сделана съёмка судебного процесса над Унгерном, а в следующем году - первомайских торжеств. Благодаря ему кинематограф полюбился горожанам. Но в новых реалиях он плохо вписывался в культурно-просветительскую политику местной власти. Кино было скорее развлечением, чем мероприятием просветительского характера. Так, в марте 1923 г. в «Гиганте» показывали американскую картину «Неустрашимая», которая продемонстрировала возможности американской кинотехники. Вот перед нами анонсы новониколаевских театров лета 1923 г. Кинотеатр «Гигант» представлял «величайшую повесть материнской любви» под названием «Мать вечности». В кинотеатре «Художественный» предлагалась «роскошная программа», а именно:
«Фаворитка Развольского». В анонсах значились «Графиня нищая» и «Её личный путь» 31. Как видим, от политико-просветительских задач власти весьма далеко.
Часто за заманчивым названием кинокартины скрывалось совершенно другое содержание. Что же поделаешь, необходимо было не только заманивать публику, но и демонстрировать определённую лояльность властям. Публику заманивать удавалось, но корреспонденты местных газет регулярно возмущались. Вот образцы откликов на репертуар кинотеатров.
- Толпа ребятишек в коридоре Рабочего дворца <...> заманчивая воскресная программа: “Вий”, “Ковёр-самолёт”, “Виды Бразилии”, даже драма - “Красный смех”. Спешу доставить маленькую радость своему ребёнку <...> Первый идёт “Красный смех”. “Зелёный ужас”, я бы назвала <...> Вот краткое либретто этой “детской” картины. Выходит замуж светская девушка. Муж - модный дамский врач. Его профессия причиняет страдания молодой женщине и в припадке ревности она бросается под лошадь и умирает. И при этом объятия, поцелуи и т.д. <...> “Виды Бразилии”, значится в программе. Не то, однако, на экране <...> К умирающей девице приезжает возлюбленный и у смертного одра совершается таинство венчания при участии благочестивого пастора. Чрезвычайно поучительно для подрастающего поколения пролетарской России! 32.
- Насколько помнится, было постановлено для всех увеселительных зрелищ не писать зазывающие публику, обманчивые рекламы, всё же до настоящего времени подобное безобразие имеет место быть у нас в городе. Вот вам цирк 20 мая, поражающая реклама бенефиса Гарди. И что же в результате?! Совершенно глупое, нисколько не интересное ломание и кривляние. Никакой иллюзии, а простой обман афериста. Публика, возмущённая подобным обманом, подняла свист и крики. Ну, что за безобразие! 33.
- Когда заходишь в кино, соблазнившись какой-нибудь широковещательной афишей и видишь на экране американский боевик в десяток-другой частей, невольно возникает ряд вопросов. Для чего, в сущности, ставятся такие картины, кому они нужны? Неужели ничего другого нельзя найти вместо них? Ведь американские картины за редкими исключениями не более, как полутора-двухчасовое испытание нервов зрителя - и ничего более. Как пришёл в кинематограф ни с чем так ни с чем и уходишь <...> Вредно само направление, путь, на который стало кино, и самый подбор картин, пропитанных лживой мещанской моралью и буржуазным лицемерием, и рассчитанных на нэпачей и их вкусы <...> Великий немой, который может молча рассказать, как живут люди во всех странах, как работают фабрики и заводы, какие новые открытия взволновали мир, может показать чудеса подводного царства и заоблачных высот, может познакомить с новейшей техникой, и, может быть, наконец, использовано как великолепное средство для агитации. Где же всё это? Вместо этого преподносится какая-то акробатическая чепуха или же сентиментальные сентенции, как, например, в только что прошедшем бое-
вике “Мать вечности”. Надо уже, наконец, раз навсегда сказать: К чёрту американские трюки и слюнявый американский мелодраматизм! 34.
А цирк в городе и вовсе отличился своими «злободневными куплетами», критикующими новую советскую повседневность. «Популярный» (как сообщалось в рекламе) автор-юморист со сцены вещал собравшимся «При царе мы немало ходили по учреждениям, и теперь не лучше», а в заключение и вовсе заявил, что «всё равно дальше губподвала не уедешь» 35.
Состоятельные нэпманы проводили своё свободное время в ресторанах, которые тоже имели свою градацию. Богатые нэпманы могли посетить открывшиеся в 1922 г. рестораны «Свет» и «Ренессанс», в которых устраивались обеды и ужины «а 1а сайе», подавали какао и кофе. Менее богатые собирались в кафе «Биржа» на Центральном базаре. Летом местные нэпманы любили посещать сад «Юпитер» с рестораном, где до глубокой ночи публика весело кутила. В 1925 г. «Юпитер» закрылся. Но вместо него сразу же распахнул двери для посетителей «Летний павильон» кавказской кухни, где с 10 часов утра до 2 часов ночи жарили шашлыки из баранины, телятины, говяжьего филе и предлагали посетителям отведать цыплёнка или рыбу, приготовленную на вертеле. Гости «Павильона» угощались пивом, виноградными винами и наливками разных фирм, слушали живую музыку и веселились 36.
Другим полюсом повседневной жизни в годы нэпа стали разнообразные притоны. В центре Новониколаевска можно было встретить небольшие притоны, где горожан и приехавших в город встречали ворожеи, хироманты, мелкие шулера, игроки в напёрстки, петельки и три карты. Были и притоны, где проезжие торговцы и спекулянты за карточным столом пытались поправить свои финансовые дела или спустить легко доставшиеся деньги. В один из таких притонов на Бий-ской улице, дом № 25, 22 января в 12 часов ночи нагрянул уголовный розыск. Вот что он обнаружил. На столе и скамьях около игроков лежала добыча: советскими знаками 4 230 миллионов рублей, серебряными мелкими монетами 348 рублей, крупными серебряными монетами 327 рублей, одно золотое кольцо с тремя бриллиантами, одни часы чугунные карманные, шкурок беличьих 94 штуки, шкурок горностаевых 8 штук, денег серебряных старого выпуска 400 рублей, советских -340 рублей и советскими знаками выпуска 1923 г. 5 000 рублей, одни золотые ча-
37
сы .
Были и такие притоны, в которых можно было разжиться не только самогоном и провести время с «девицами», но и понюхать кокаин 38.
Поразительно, но в притоны превратились даже подвальные помещения Г о-родского корпуса: там на ночлежку собирались местные нищие, которые пьянствовали и дебоширили 39.
Городские притоны ярко описал корреспондент газеты «Советская Сибирь». Предоставим ему слово: «В городе существует несколько гостиниц-номеров от патриотической “России” до вновь рождённой “Нэп”. Все они занимаются приёмом временных гостей на ночку, обязательно с барышнями, которые на бульварах затягивают птичьим голоском: “Я Вас обожаю” и строят глазки. Эти барышни с добавлением хмельного обитают и в кафе, где обычно можно наблюдать гам, шум и даже поцелуи <...> острый глаз приказчика моментально ловит “влюблённую” парочку: “Не желаете на Иркутскую?” - “Вали”. И парочка тронулась.
Заглянем в трущобы, находящиеся по извилистым берегам Каменки. Прежде всего Каменка является неисчерпаемым бассейном самогона. Где нет, а здесь есть. Торговля самогоном стала профессией “гражданина”, который всё время ездит в деревню Инюшку и привозит оттуда. Гражданка “Николаевна” в области продажи достигла больших результатов. Два месяца тому назад она имела потайной самогонный завод <...> Под полом был поставлен аппарат и через самоварную трубу было сделано отверстие для прохода дыма <...> Но всё-таки “Николаевна” бросила производства и занялась скупкой самогона у крестьян. Свою торговлю она разнообразила и расширила, вместе с самогоном продаёт “живой” товар. Николаевна без всякого стеснения предлагает: “Не желаете ли заночевать”. И желающие находятся <.> Милиция едва ли когда бывает здесь. Между тем убийства и грабежи в трущобах обычное дело. Ещё не так давно разыгралась настоящая драма, в результате которой несколько человек были убиты и ранены. На днях был убит фельдшер 62-го полка и его возлюбленная. Грабежам и всякого рода преступлениям в Новониколаевских трущобах счёту нет» 40.
Противоречивая нэповская обстановка вела к тому, что все усилия власти по вытеснению «позитивным» досугом «негативного» приводили к тому, что «позитивный» досуг под влиянием обстановки вскоре превращался в свою противоположность. Характерно обсуждение работы клуба «Транспортник» на заседании бюро Вокзального райкома Новосибирской организации ВКП(б) 23 августа 1928 г. Воспроизведём основные выступления, наиболее ярко характеризующие сложившуюся ситуацию с организацией досуга в этом клубе.
Жиляков: Рабочий идёт в клуб отдохнуть, имея у себя ещё плохие жилищные условия, это для него является необходимостью, но в нашем клубе отдыхать нельзя: неблагоустроенность полнейшая, шум, гам, беспорядок. В клубе нет хозяйственного глаза и нет коммунистического подхода к делу. Клуб своей художественной стороной - эстетикой должен привлекать, а мы видим отвращение <...> Нужно изгнать пиво из буфета клуба «Транспортник», так как оно порождает ху-
лиганство. Молодёжь нужно вовлекать в физкультуру, а не в танцы, которые процветают в клубе.
Безбородов: В клубе взрослому рабочему отдохнуть негде, молодёжь хулиганит до невозможности.
Соколов: Мне часто приходится быть билетёром в клубе на «Холодильнике», так как видно как безобразно ведут себя коммунисты в клубе. Тычет партбилетом и настойчиво просит пропустить его. Иногда приходится выводить хулиганов из клуба, взрослые коммунисты, вместо того, чтобы помочь товарищам ликвидировать какой-нибудь беспорядок, они сидят и хихикают.
Каспарсон-Офицерова: Хулиганства слишком много в клубе, делегаткам нет никакой возможности заниматься, некоторые из-за этого бросили работать <...> кружкам кройки и шитья нет помещения.
Безбородов: Нужно изъять пиво из клуба, а то пьянка мешает развёртыванию работы в клубе, рабочий идёт отдыхать в клуб, а когда приходит, то там видит пьяных, валяющихся на полу.
Гончаров: Рабочие на клуб смотрят так: «Давай билеты молодёжи, а я лучше дома отдохну». И такое рассуждение порой бывает правильно, так как рабочему в нашем клубе отдохнуть негде. Работа клуба хромать будет до тех пор, пока мы не изживём платные постановки.
Аверьянов: По сравнению с прошлым годом достижения в работе клуба имеются. В комнате отдыха всегда полно людей, играют в шашки, в шахматы; читальня тоже битком набита. Проводились собрания в клубе по вопросу обсуждения каких-либо писателей, работают кружки: хоровой и другие, чувствуешь, что всё же в клубе работа есть <...> Работу клуба нужно поставить таким образом, чтобы рабочий ходил не только отдыхать в клуб, но и чтобы он воспринимал и получал с каждым днём новое, увеличивал свои знания 41.
Ещё хуже была ситуация в Закаменском районе. На VII конференции Зака-менской организации РКП(б), проходившей 5-16 декабря 1928 г. выступивший представитель полномочного представительства ОГПУ Тимофеев возмущался: «По моему нельзя говорить о поднятии культурного уровня рабочих, если посмотреть на те условия, в которых рабочие живут. Спецы обычно у нас занимают квартиры в казённых домах, а рабочие на окраине в частных хижинах. Причём в клубах на этих окраинах нет газет, пианино или рояля, зачастую клуб нетопленый <...> Что происходит в казённых домах, то обычно наши жёны (советских служащих) сводят сплетни, грызутся, а в это время на окраине рабочий от своих скверных домашних условий бежит в пивную, ругается, перепившись начинает блевать,
42
а его дети впитывают это всё и начинают ему подражать» .
В чём основные причины того, что усилия власти в городе, который был ни много, ни мало «столицей Сибири», по организации «позитивного» досуга потерпели крах?
Одна их причин - экономическое положение основной массы горожан. Да, по сравнению с периодами Гражданской войны и «военного коммунизма» жить стали лучше и сытнее. Но всё равно основная масса горожан вынуждена была ежедневно бороться за своё выживание в условиях, когда не хватало средств. На улицах города можно было встретить нищих. Уличная преступность тоже не была ликвидирована - жулики и грабители подстерегали горожан не только на окраинах города.
Другая причина - недостаток финансов у самих культурно-просветительских учреждений. В итоге они вынуждены были идти навстречу потребностям публики отдохнуть и развлечься, не забивая себе голову политикой и идеологией. Осенью 1923 г. не нашлось жилья для размещения гастролировавших столичных артистов, которых пригласили в город. В 1925 г. губполитпросвет на постановку «Юлия Цезаря» Шекспира выделил всего 10 рублей. В итоге Юлию Цезарю пришлось выходить на сцену в старом бухарском халате 43.
В итоге политизация досуга и централизация системы управления свободным временем в том виде, как она мыслилась властями в начале нэпа, потерпела полный крах к его окончанию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Барон Унгерн в документах и материалах / Сост. и ред. С.Л. Кузьмин. М., 2004.
Истюков С. Новосибирская епархия Русской православной церкви в 20-е годы ХХ века // Богословский сборник Новосибирской православной духовной семинарии. 2015. № 1 (10). С. 36-61.
Красильникова Е.И. Обеспечение потребностей новосибирцев в межвоенное время (конец 1919 - первая половина 1941 г.). Новосибирск, 2008. 254 с.
Культурное строительство в Сибири. 1917-1941: Сборник документов. Новосибирск, 1979.
Сибирский архив_научно-историч_электрон_журнал_архивн_учрежд_ СФО_№ 3(9)_2021.pdf