Советская Сибирь, № 188, от 23.8.1922
Вместо Фельетона
Холера, червь и... поп.
Газета ,,Кр. Алт." сообщает об аитихолерных молебствованиях, заклинаниях и "заламывании" червя попами в различных селениях Алтайский губернии.
Некоторое время можно дурачить людей; некоторых можно всегда дурачить, но дурачить всех и всегда—невозможно.
А. Линкольн
Если французский аббат или немецкий пастор захотели-бы «обработать» французского пейзана или немецкого бауера на холере и черве — этот номер у них не прошел бы.
На такого аббата, на такого пастора житель французской или немецкой деревни, посмотрев искоса, отправил бы его, пожалуй, в дом умалишенных.
Пейзан французский, бауэр немецкий отлично и отчетливо со школьной скамейки знают:
что есть наука, что такое наука...
Они знают и верят в науку по опыту. Наука и с червём справится.
Наука и холеру победит.
Русский же мужик, невежественный и темный вследствие бывшего трехсотлетнего безграничного владычества и господства над нам коронованных и пронумерованных Петров, Екатерин, Александров и Николаев Романовых—этих „божию милостию помазанников"—твердо думает и верит отделаться от всего молитвой...
От засухи—молитва.
От холеры—молитва.
От червя—молитва.
Русский поп, независимо от его чина, ранга,—поп с его молитвой и анафемой—это нечто весьма универсальное от всех бедствий и напастей. Это почти маг и чародей времен египетских фараонов.
1904—1905 года...
Плюсквамперфектум...
Давно прошедшее, правда... Но зато известное всем, всеми и не так уж давно нажитое...
Поэтому такой, ставший объективным, материал единственно наглядный и убедительный для того, кто искренне и честно хочет видеть:
Белое-белым, черное-черным...
Итак, русско-японская бойня. Кронштадт...
Кронштадтский андреевский кафедральный собор полон безумных и одурманеных.
Главныя лицедействующия фигуры: Превеликий шаман тогдашней императорской всея Руси— „Отец" Иоанн „Кронштадтский"...
Другая, не менее блестящая по своей обмундировке с орденами на груди, отмеченная „монаршей милостью".— Адмирал русского флота Макаров...
Сильный запах ладана и воска. Расплывшийся дым ладана пропитал сгущенный и насыщенный дыханием тысячи людей воздух громадного собора.
Тысяча отяжелевших, одурманенных голов приподняты; завороженные взоры тысячи людей напряженно устремлены к месту пребывания божества—алтарю с открытыми „царскими вратами"...
Лицедействующая фигуры от насыщенного дымом ладана и спёртого воздуха— кажутся несколько как бы задернутыми какой то чрезвычайно тонкой ажурной плёнкой...
Эти происходит торжественное благословение "отцом" Ионном адмирала Макарова на „победы и одоления" „всякого врага и супостата"...
Результат:
Гибель Макарова на броненосце „Петропавловск" и самого броненосца...
А там, дальше, Цусима.
Японец нас из лучшей системы пушкой,
Мы его—молитвой.
Он нас из лучшего пулемета,
Мы его—молитвой.
Он нас пулей дум-дум,
Мы его—молитвой.
— Молитвой...
Целые вагоны, поезда всевозможных икон и иконок; безчисленные благословения направо и налево: епископов, архиепископов, митрополитов...
Вплоть до благословения русских мужиков и рабочих, пребывавших в „христолюбивом воинстве", на борьбу с „неверным япошкой"—иерусалимским патриархом Димианом.
Этот, сидящий у „гроба господня" авансировал победу и одоление „нехристя" посылкой тогдашнему царскому наместнику Дальнего Востока, адмиралу Алексееву, неких кусочков...
— „Кусочков древа от святого и животворящего креста господня"...
В результате:
Мукден, Ляоян и Порт-Артур.
Шла сплошная молитвенная оргия и беснование; ставка на вмешательство и заступничество кого-то и чего-то, ставка на вовлечение и сообщество самого господа—бога...
Ставка программа и карта „нехристем-япошкой" бита...
Молитвенная оргия и беснование.
Игра в дурачки во всероссийском масштабе.
1914 год...
Империалистическая война.
Козырь другой.
Скомпрометированной молитвой, скомпрометированными „кусочками древа" теперь не проберешь, не заманишь и не ожесточишь.
Конечно, и тут делались кое—какие в этом направлении попытки, но попытки эти скорее носили уже характер попыток лишь реабилитации молитвы; конечно, и тут не обошлось снова без попытки на вовлечение и компрометирующее сообщество побед и одолений того же господа-бога...
Но это было гораздо позднее. Именно, когда победам и одолением как будто определенно и твердо стало улыбаться „военное счастье".
Так, взятие Тарнополя, Кракова сопровождалось праздничным колокольным звоном с православных пирамид, но—о, ужас!...
Опять пассаж и конфуз...
Пришлось отзванивать назад:
Взятые города и крепости вскоре перешли в руки „врага и супостата" обратно...
В империалистическую войну—козырь «зверства немцев»...
На „зверства" был взят твердый курс.
Зверством немца апеллировали к русскому рабочему и мужику, зверством импонировали на, так называемую, широкую публику.
Опять игра в дурачки, опять во всероссийском масштабе.
— Щит на вратах Царь-Града...
— Дарданеллы...
— До победного конца...
Обрабатывали, обделывали и так и этак.
И почему бы, спрошу, в наше время, невесть еще как далеко ушедшее, какому-нибудь Нижне-Колпаковскому „батюшке" Панюшевской волости, Барнаульского уезда не „обработать" своих собственных прихожан?..
Я не вижу к противному никаких достаточных и серьезных оснований в самых „пасомых", как таковых...
Правда, обработка отдельно взятого
батюшка далека от всероссийского масштаба, она носит, бесспорно, несовершенный, грубый, вполне кустарный характер.
— Холера...
— Червь...
Это-ли не удобный и лишний случай для русских деревенских батюшек взять побольше холста, горы хлеба, яиц и про чего съестного от пасомых?
— Па-со-мый...
Само слово говорит за себя, оно характеризует не только колпаковца именно Панюшенской волости, Барнаульского уезда, Алтайской губернии, но всех вообще российских „православных", пребывающих в колпаках, плотно надетых на них „батюшками".
— Холера, червь и... поп...
Троица единосущная и нераздельная.
— На несчастье других батюшки строят свое благополучие,—скорбит наивный корреспондент на деревне.
Это, товарищ, с точки зрения отцов духовных, одна сентиментальность, одно только миндальничанье...
Ибо вспомни высокопреосвященных Никандров, патриарха всея Руси Тихона и других—имя же им легион,— вспомни изъятие церковных ценностей.
Вспомни „канон" и шуйские убийства во имя этого канона—с одной стороны, и голодное Поволжье—с другой...
Несчастье других для святых отцов церкви—Это михлюдия пустая и суесловие греховное...
У них во главе угла—свой мамон а, потому, бдительное и неукоснительное наблюдение за плотно надетым на головы „пасомых" колпаком.— и ничего более.
Владимир Ризенко.