"25 октября прибыли в г. Новониколаевск. Я нашел себе комнату на Семипалатинской улице д. № 9 у Петра Павловича Оношко, бывшего анархиста, славный человек. Мы с ним сразу поняли друг друга. У него был сосед лав. Кузьма и сосед Василий. Моим начальником был тогда интендант полковник Иван Иванович Грагерт, здоровый пьяница, поэтому с ним можно было сговориться. Бывало, как напьётся, так составляет проэкт формирования партизанского отряда по типу красных партизанских отрядов, но только пьяный, поэтому я ему не верил, хотя иногда и говорил по товарищески, но револьвер всегда держал в кармане. У него был помощник подполковник Вуштедт – тот был форменный кадет. На германском фронте он вместе со мной служил, он был в 41 дивизии и читал издававшийся нами журнал: "Наш Журнал". Он всегда имел в кармане выписки из моих стихотворений, где я бичевал вампиров в лампасах. Мы обедали в гостинице на Кабинетной улице, против ярморочной площади угловой дом. Хороший был хозяин, любил большевиков, его потом убрали. Здесь Грагерт давал несколько вечеринок для своего обоза. В один из вечеров я сорвал погоны с одного зауряд военного чиновника Разумова тогда меня призвал Грагерт и определенно заявил, что меня могут расстрелять. И он мне рассказал, что в штабе имеются сведения обо мне, как я в ресторане Московском, на Тобизиновской ул. при переполненном зале выкрикивал тост "за здравств. Р. Д. Р.", запнувшись на слово Сов… Русские офицеры составили об этом протокол и прислали в штаб.

После этого я почувствовал, что мне надо убраться куда-нибудь. Я перебрался на новую квартиру. На углу Семипалатинской № 11 жил лавочник Кузьма. До 9-ти часов торговал, а после 9-ти у него всегда встретишь каких-нибудь новых людей. И ему всегда надо или револьвер, штык, патроны и проч. К нему приезжали из деревень на разведку коммунисты. У него был своего рода штаб, где происходили с"езды из разных мест для обобщения действий и информации и положении общего дела.Около Сухарного завода, на Сгоревшей мельнице Акционерного общества был расположен интендантский склад, где был милицейский участок. Я сначала боялся, но жена милиционера из Петрограда Казимира Антоновича Минальто – Мария (они из рабочих Путиловского завода – беженцы, и здесь служили только из за куска) была вся на стороне советской власти, поэтому мы с двух слов сговорились. У ней были знакомые Петроградские большевики, она меня с ними познакомила. Дело пошло. Помощник нач. милиции тоже был славный. Я не забуду этих двух братьев Гуревичей – пом. нач. уч. и старший милиц. Потом открыли нас – одного Гуревича арестовали – я постарался скрыться и на время отказаться от работы. Здесь у нас был своего рода отдельный гарнизон.
В Новониколаевске был так называемый "Городок", где был лагерь военно-пленных и расположен кадровый полк – здесь в лагере было [ядро] революционных сил. На него всё время были направлены пушки из города и дежурили офицеры.
... власти смотрели как то сквозь пальцев или уж видели неизбежную гибель, отдавшись судьбе: что будет. Впрочем, всё было заражено большевизмом".