# В РОССИЮ
Журнал Hejmdal, 27 мая 1926 года
Сённерборг. Редактор Андреас Петер Мёллер едет в Россию, чтобы получить информацию о судьбе военнопленных Южной Ютландии (прим. полуостров Дании).
/ СУДЬБА ВОЕННОПЛЕННЫХ ЮЖНОЙ ЮТЛАНДИИ В РОССИИ
Журнал Nationaltidende, 28. мая 1926 г.
›При поддержке коммерсанта Йохана Хансена редактор Андреас Петер Мёллер едет из Сённерборга в Россию за информацией.
›Хотя с момента окончания Второй мировой войны прошло восемь лет, участников все еще много, особенно среди попавших в российский плен, судьба которых до сих пор неизвестна.
›Упомянутые заключенные уехали в страну, неоднократно безуспешно пытались связаться с домом, смирились с ситуацией, познакомились и, возможно, создали семью <в России>.
›Таким образом, правительство Германии, - заявляет Хеймдал, - через поисковое агентство, созданное в Ново-Николаевске, <Новосибирск> должно разыскать 260 бывших заключенных. Только пятеро из них взяли дорожные деньги и отправились домой. Остальные остались бы во внутренней России.
›По Южным Ютландцам тоже многого не известно. Редактор Андреас Петер Мёллер из Сённерборга, который сам находился в плену в России четыре года, теперь попытается выяснить, возможно ли, среди прочего, через немецкое поисковое бюро получить информацию об их судьбе. Поэтому он отправится в Россию в начале следующей недели.
›Для этой цели коммерсант Йохан Хансен из замка Нордборг, который всегда проявлял большой интерес к жизни своей родной страны, выделил пятьсот крон.
<HEJMDAL> ›Редактор Мёллер также изучит условия в России и здесь, в журнале, расскажет о своем опыте и впечатлениях от поездки.
# ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ЭКС. ВОЕННОПЛЕННЫМ В РОССИИ
Hejmdal, 1 июля 1926 г.
›Следует считать само собой разумеющимся, что в России нет бывших военнопленных из Южной Ютландии.
›Сённерборг. Редактор Андреас Петер Мёллер, который, как вы знаете, оставался в России в течение месяца, чтобы получить информацию о том, должны ли бывшие военнопленные Южной Ютландии по-прежнему быть найдены живыми в России, теперь вернулся из своей поездки. Помимо прочего, он запросил информацию у немецкого следственного управления в Ново Николаевске. Расследование по этому поводу, которому помешал тот факт, что все архивы лагерей были сожжены или исчезли, проводится систематически и тщательно, поскольку во все муниципалитеты Сибири разосланы анкеты о том, находятся ли военнопленные еще в муниципалитете.
› Среди многих, найденных таким образом, здесь не было никого из южной Ютландии, точно так же, как редактору Меллеру не удалось найти ни одного жителя Южной Ютландии.
› К сожалению, следует считать само собой разумеющимся, что все пропавшие без вести жители Южной Ютландии, находившиеся в российском плену, умерли.
›Немецкое следственное управление также усердно работает над тем, чтобы определить, где похоронены погибшие в плену. Еще больше затрудняет эту работу отсутствие архивов.
›В ближайшее время редактор Мёллер напишет ряд статей об условиях в России.
ВПЕЧАТЛЕНИЯ ИЗ РОССИИ
# НАБЛЮДЕНИЯ НЕПРОФЕССИОНАЛА
Hejmdal, 6 июля 1926 г.
›В этой и следующих статьях я постараюсь описать индивидуальные условия в России. Это не и не может быть экспертным заключением, а всего лишь впечатлением непрофессионала от четырехнедельного пребывания в великом царстве, воспроизведенным максимально объективно. <Мёллер приехал из Москвы в Новосибирск в июне 1926 года>
›Нельзя отрицать, что несколько безуспешных попыток получить рубли, как в наших отечественных банках, так и в различных банках Риги, которые, однако, имеют большой российский транзит, наполнило меня определенным скептицизмом по крайней мере по отношению к экономическим условиям в России, или, как ее сейчас называют, СССР.
›Однако эти опасения исчезли довольно быстро, когда я познакомился с российской транспортной системой в Риге после предъявления и утверждения билета и карты места на общероссийский вагон второго класса до Москвы.
›Второй класс - извините, вы знаете, здесь царит рабочий и крестьянский пролетариат, а не люди первого и второго, второго и третьего классов соответственно, все равны - свобода, равенство и братство также являются решением советской власти. Поэтому есть только обычные общие пассажирские вагоны. Впрочем, разница все-таки есть, можно ездить на жестких и мягких сиденьях, последнее стоит вдвое дороже, поэтому зарезервировано для владельцев, так как в России есть такие и чиновники, которые в подавляющем большинстве члены партии. Вагон был новым, чистым и удобным, ночью его превращают в спальный вагон, и вы можете за разумную плату получить одеяло, простыни и подушки. Обслуживание вежливое и любезное.
›Первая часть пути проходит через Латвию. Здесь до сих пор во многих местах можно увидеть жуткие следы войны, руины снесенных домов и разрушенные мосты. Я пошел отдыхать, но мои мысли вернулись к военным годам, и в полусне я, казалось, мог слышать рев пушек и рев рушащихся зданий.
›Но когда я проснулся утром, все было мирно и спокойно.
›Российская граница. Таможенный и паспортный досмотр проводят вежливые и обходительные должностные лица. Хуже всего с книгами и газетами. Совершенно точно, они проверяются, чтобы убедиться, что они не должны содержать опасные для государства показания. С серьезным лицом инспектор сидит и смотрит на «Дом» Кнолда и Тота и их шалости - единственное, в чем он, возможно, смог найти какой-либо смысл (прим. речь про журнал-комикс с двумя человечками https://da.wikipedia.org/wiki/Knold_og_Tot )
После тщательного изучения я передаю свои чемоданы и беру снова место в поезде.
›Мы внутри России.
›Я больше не один в салоне. Представители нового российского высшего класса, бюрократии, заняли свои места.
›Я полагаю, что в немногих местах революция была более оправданной, чем в России. Низшие слои здесь были растоптаны высоко привилегированным высшим классом. Это была большая масса низшего класса, рабочие, крестьяне и солдаты, которые были в основном не из этих рядов, которые осуществили революцию. Старый высший класс был сметен, его собственность разграблена и по большей части разрушена.
›Но из хаоса революции появился новый высший класс, привилегированный в еще большей степени, чем был старый, только лишенный его высокой тонкой культуры.
›Надо признать, что сами лидеры большевистской партии работают, и даже очень много работают, в подавляющем большинстве случаев руководствуясь идеалистическими мотивами. Это не касается многих, которые лишь присоединяются к партии потому, что здесь есть возможность играть с высшим классом и делают это таким образом, за что их явно ненавидят. (прим. перевод предложения не совсем точный, до конца не понял)
›Партия большевиков, которая правит всей Россией, вероятно, имеет в счет только ок. 800 000 членов, то есть лишь небольшая часть населения России. Поэтому понятно, что он может поддерживать свое господство, только поддерживая строгие порядки, как во внутреннем, так и во внешнем плане. Отличная система разведки и шпионажа информирует правительство об условиях вокруг великой империи, а система позволяет лидерам вводить в действие меры предосторожности, указы и законы, которые оно считает целесообразными, без дополнительного уведомления и в короткие сроки.
›Революция была осуществлена широкими массами низших слоев общества или с их помощью, но выгода, которую они получили от революции, по крайней мере очень минимальна, если не сказать совершенно иллюзорна. По уровню цен заработная плата, которую получает рядовой рабочий, совершенно недостаточна. Я разговаривал с кондуктором, который работает на дороге пятнадцать лет. Имея деньги на проезд, зарплату и так далее, он мог бы получать до шестидесяти рублей (ста двадцати крон) в месяц, это не касается мясной пищи каждый день, - довольно грустно сказал он, - это слишком дорого. Пара ботинок стоит, например, около от двадцати до двадцати пяти рублей, одежда очень дорогая, дешевле всего по-прежнему стоят продукты питания. Затем пункт, который здесь (дома) сильно давит на бюджет каждого рабочего, арендная плата <в России> очень минимальна, пять-шесть рублей в месяц, но, с другой стороны, вся семья втиснута в одну гостиную, что, конечно, оказывает свое влияние как на здоровье, так и на нравственность. Положение подчиненного чиновника пока остается таким же, как и раньше, равно как и его отношения с вышестоящими должностными лицами. С удивлением, в первый раз в поезде я заметил контролера, высшего железнодорожного чиновника, довольно молодого человека, конечно же Товарища. Его сопровождал кондуктор, который любезно заказывает путешественникам билет, передает его контролеру, который, проверив его, возвращает ему для дальнейшего предоставления путешественнику.
›Снова и снова замечаешь, что к поезду прицеплен вагон-салон. Это - начальство, высшие должностные лица, что в любом случае означает хороших коллег по партии, которые выезжают для проверки. В этом плане все как раньше. Медленно поезд ускользает.
›Сравнение с этим заставило бы замолчать любую жалобу на датские государственные железные дороги. Станции далеко друг от друга, но пребывание на отдельной станции намного дольше. Все пассажиры ходят по платформе, покупают продукты или приносят кипяченую воду для чая. Затем звонит колокол, и поезд медленно трогается с места. Все бросаются в поезд, и он медленно идет. Даже скорость высокоскоростных поездов не превышает пятидесяти-шестидесяти километров в час, а устаревшая сигнализация означает, что поезд должен медленно проходить через каждую станцию. Машинист бросает сигнальный ключ вниз на станции и попутно хватает другой, из локомотива раздается радостный вой от успешно выполненной задачи, и скорость снова устанавливается.
›Транспортные условия - это то, что всегда было для России детищем боли, и теперь это в особой степени. Железнодорожных путей мало, а материал, особенно прокатный, еще не преодолел последствий войны. В результате и условия движения не очень хорошие. Есть действительно регулярное железнодорожное сообщение. На основных маршрутах поезда даже ходят очень точно, но связь, которую мы в этой стране, по крайней мере, сочтем даже очень неадекватной, а именно в большинстве случаев только один или два поезда в день в каждом направлении.
›Из-за больших расстояний все вагоны должны быть спальными. Это, конечно, усложняет продажу билетов, и, конечно же, нельзя продать больше билетов, чем имеется свободных мест. В длинных очередях они стоят в ожидании возле кассы. Экспедиция проходит необычно медленно. Таким образом, в Челябинске я стоял пятым по счету, но только через двадцать одну минуту получил свой билет. Как только объявленные места будут распроданы, продажа билетов будет прекращена независимо от того, есть пассажиры или нет. Терпеливо те, кто не получил билет, ждут следующего поезда. Поэтому российские вокзалы выглядят как спальные городки, а воздух совсем не приятный.
›После тридцати шести часов пути на поезде я добрался до Москвы, священного города России, столицы королевства.
›Капитан Ботвед, датский японский пилот, заявил, что из всех городов, которые он видел сверху, Москва была самой красивой. С её многочисленными церквями с золотыми куполами, сияющими на утреннем солнце, она создавала чудесную картину.
›Впечатление от Москвы впечатляет. Улицы чистые, а в жаркие дни поливают несколько раз в день. Движение достаточно упорядоченное, особенно в российских условиях. Это связано с рядом строгих правил дорожного движения, которые неукоснительно соблюдаются. Нарушения караются штрафом, которые оплачиваются инспектору дорожного движения сразу после его получения.
›Таким образом, мне пришлось заплатить двадцать пять копеек штрафов, потому что я встал в трамвай, когда он только тронулся, и один рубль, потому что я не предполагая, как предписано, протолкнулся через переполненный вагон и поднялся с передней платформы.
›Ни такси, ни машине не разрешается проезжать мимо остановившегося трамвая.
›Русский таксист "извозчик" - самобытный русский. Вы окликает его, чтобы подвезти, но сначала осторожно узнайте о цене. Он требует три рубля, вы предлагаете пятьдесят копеек. После долгого обсуждения соглашается на 1 рубль или 1,25.
›Дома в Москве, по крайней мере, на центральных улицах, содержатся в довольно хорошем состоянии, но можно заметить, что все крупные коммерческие предприятия, крупные предприятия, возможно, за исключением тех или иных форм, являются собственностью людей. Вы видите очень мало частных предприятий, и их становится все меньше. Цены в Москве очень высокие, за обычный номер в отеле пришлось, например, заплатить семь рублей или четырнадцать крон. Впечатляет множество красивых и ныне сохранившихся больших церквей с могучими золотыми куполами. Несмотря на то, что многое было конфисковано, во многих из них до сих пор хранятся огромные сокровища. Вместе с секретарем дипломатической миссии Эмилем Торп-Педерсеном я посетил большую церковь Воскресения Христова, самую большую церковь в Москве. Она была начата в 1832 году при Николае I и завершена в конце семидесятых годов. Это стоило бесчисленные миллионы. Стены украшают огромные художественно выполненные барельефы, изображающие эпизоды появления христианства на Руси. Ошеломленные, мы стоим в огромном церковном зале и смотрим на большие фрески, каждая из которых представляет собой произведение искусства в отдельности, написанные самыми известными русскими художниками. Верещагин <Василий Верещагин, 1842–1904>, таким образом, написал пятнадцать больших фресок. Справа перед алтарем по-прежнему стоят стулья с тяжелой золотой парчой, обитые для царя и царицы. Сквозь расписные окна солнечный свет падает на главный алтарь, полосатый золотом и драгоценными камнями с алтарной тканью из золотой парчи, расшитой серебряными нитями. Маленькие иконы над приделами представляют собой небольшие произведения искусства. За алтарем стоит священный сундук из чистого серебра с богатыми, художественно выполненными орнаментами и рельефами. Большие колонны из итальянского мрамора, инкрустированы цветными уральскими камнями. Сама церковь национализирована, но оставлена для использования прихожанами. Конгрегация должна содержать священников и платить им, все ценности церкви зарегистрированы и являются собственностью нации. Однако напрасно люди ищут большие золотые сосуды, которые, как сообщил чиновник, в голодные годы, поскольку они не имели музейной ценности, были конфискованы и проданы и, таким образом, помогли облегчить голод или были переданы музеям.
›Эта церковь впечатляет, но она не кажется такой захватывающей, как многие из маленьких старых церквей, которые можно найти сотнями по всему большому городу.
›С удивлением и трепетом смотришь на Кремль, огромный комплекс зданий, целый квартал за высокой стеной. Здесь находится место правительства. Отсюда возникают нити, ведущие в великую империю и агитацию за идеи большевизма в других странах. Поэтому попасть в тщательно охраняемый Кремль очень сложно.
›За стеной, но в непосредственной близости от Кремля находится могила Ленина, его мавзолей. Здесь он лежит забальзамированный, его охраняют красные стражи. Большевизм - это почти его работа, я полагаю. Это признанный, действующий в России откровенный культ Ленина.
"Ленин мертв; жив Ленинизм".
Андреас Петер Мёллер.
#II. СУДЬБА ВОЕННОПЛЕННЫХ. ГОРОД МЕРТВЫХ. ОДИНОКИЙ КРЕСТ
Hejmdal, 6 июля 1926 г.
›На Ярославском вокзале в Москве, как и на всех российских вокзалах, жуткая пробка. До отправления «Сибирского экспресса» остается час. В длинной очереди пассажиры ждут бесплатного доступа к поезду. У русских есть замечательная способность в такой ситуации поддерживать порядок в рядах, стоять в "otjered" <стоять в очереди> и терпеливо ждать момента, когда они смогут прибыть. В рядах есть движение, оно медленно продвигается, минуя контроль к ожидающему поезду. В каждом вагоне есть два кондуктора, которые тщательно проверяют билеты и карточки мест перед тем, как разрешить пассажирам войти в вагон. Каждый из пассажиров приносит с собой матрас, одеяла, чайник и другой багаж, поэтому требуется время, чтобы каждый нашел свое место и устроился поудобнее.
›Я прохожу вперед-назад перед поездом и смотрю на разношерстную толпу. Внезапно мое внимание привлекают три-четыре красногвардейца, которые с примкнутыми штыками с другой стороны платформы маршируют взад и вперед, направляя поток пассажиров по дуге вокруг охраняемого ими фургона. Это фургон-тюрьма, за которым с плотной проволочной сеткой для решетчатых окон видна толпа задержанных, которые с тоской смотрят на платформу, в сторону свободы, пока им не прикажут лечь.
›Все как раньше!
›Я вспоминаю те годы, когда меня самого, как военнопленного, несколько раз перевозили подобным образом. От сорока до сорока пяти человек в товарной повозке. От открытой туалетной мебели распространяется невыносимое зловоние, которое с тоской заставляло нас ждать того момента, когда откроются двери, пусть и ненадолго, чтобы поступил свежий воздух. У четырех маленьких бойниц сидят от трех до четырех заключенных, занятых беспощадной войной на истребление против серых полевых вшей. Если транспортировка происходила летом, то заключенных мучила невыносимая жара, зимой - такой же ужасный холод. Я вспоминаю эти транспорты сейчас, когда спустя годы, снова, но теперь, как свободный человек, я путешествую на такое же расстояние.
›На восток, километр за километром, проходим через бескрайние леса. Лишь изредка можно увидеть возделанные поля, которые, однако, представляют странную картину. Они похожи на шахматную доску: небольшая полоска обрабатываемой земли, затем большая стерня, снова небольшой засеянный кусок и так далее. Но вскоре мы снова в лесу. Только лес, лес и лес. Какое безмерное богатство в этих лесах, ....... То, как сейчас обращаются с лесами, заставило бы любого датского лесника одеться во вретище и пепел. Там, где происходит валка, подрубают опору и ничего нового не сажают. Вы видите большие участки с пнями, полметра и выше, а между ними - сломанные деревья, ветки и тому подобное, которые вы не нашли достойным брать с собой.
›Только когда мы переберемся через Урал, картина изменится. Мы в сибирской степи.
›Поезд останавливается на небольшой станции. Я стою у окна и смотрю на противоположную сторону станции. Маленький одиночный деревянный крест, не русский. Я выхожу, перелезаю через забор и подхожу к кресту. ”Hier ruhet”. Остальное нечитаемо, но вся картина мне ясна.
›Здесь, на вокзале, остановился поезд с транспортным военнопленным. Дежурный прошел по поезду и распахнул двери. В одном из вагонов его уведомляют, что один из пассажиров скончался и <мертв> [спит сном, от которого никто не просыпается].
›Поезд останавливается на станции только на короткое время, и тело не может быть перевезено. Быстро вырывают могилу, покойника кладут, и со слезами на глазах многие из его товарищей, которым позволили выйти, стоят рядом с могилой и молятся беззвучной молитвой, в то время как другие из экипажей с тупым безразличием наблюдают. Что ж, у мертвеца все кончено. Так долго, месяц и месяц, год за годом, все они тосковали по миру, который все еще кажется одинаково далеким. Сопротивление ослаблено. Смерть во многих случаях ощущается как освобождение. Только простой деревянный крест теперь показывает его могилу. Неизвестный, мертвый солдат лежит здесь рядом с трассой, но его семья ждёт его дома, ожидая информации о судьбе пропавшего без вести.
›После трех с половиной дней путешествия по железной дороге я нахожусь в пункте назначения - в Ново-Николаевске или, как его теперь называют, Новосибирске, новой столице Сибирской Республики.
›Ново-Николаевск, у всех, кто побывал в российском плену, это название вызывает поток мрачных воспоминаний.
›Здесь был большой лагерь для военнопленных. Здесь в наихудших санитарных условиях скопились тысячи заключенных.
›Это была зима 1917-1918 годов. Командующему сообщили, что разразилась эпидемия тифа, двое заключенных скончались. Болезнь распространилась с жуткой поспешностью, чему способствовали невозможные санитарные условия. Количество смертей увеличилось примерно до ста в день. На кладбище в Ново-Николаевске похоронено от пяти до шести тысяч, если не больше, военнопленных. (прим. далее будут слова с несколько другими цифрами)
›Я стою с секретарем консульства Германии Хюбнером (прим. kanzler Hübner, не путать с консулом Гросскопфом, он тоже тут был в то время) на этом большом печальном кладбище. Холм за холмом, частично украшенные маленькими простыми деревянными крестами, но почти все без названия. Меланхолические мысли возвращаются к долгим и трудным годам плена, и благодарность Всевышнему за то, что мне удалось пережить эти ужасы в лагерях для военнопленных, что мне было позволено провести большую часть времени в заточении в деревне, где по крайней мере, там было светло и воздух, хорошее питание и дружелюбное отношение.
Подобный фрагмент этого же автора, но из другого источника - датского журнала (от 1941-го) ассоциации бывших участников ПМВ :
Однажды я отправился с консулом, чрезвычайно добрым и любезным человеком, бывшим офицером, на прогулку по окрестностям, а также мы посетили кладбище военнопленных... недалеко от лагеря…Я увидел тысячи курганов. На некоторых из них был крест, на некоторых крестах было имя, но подавляющее большинство могил были без креста и без имени.
"Нам удалось установить имена 156 из 10-13,000 военнопленных, похороненных здесь", - сказал консул. "Но остальное неизвестно. Здесь похоронен в большинстве своем неизвестный солдат Мировой войны", - добавил он.
›Посольство Германии с большой энергией работает над установлением имен заключенных, захороненных на сибирских кладбищах, не только на этом, но и на других кладбищах военнопленных. Однако эта работа встречает наибольшие трудности, тем более что все архивы в различных лагерях сожжены. На Ново-Николаевском кладбище установлены имена около двухсот захороненных узников.
›В дополнение к этому, консульство проводит большую работу по восстановлению различных кладбищ военнопленных и возведению небольших мемориалов.
›Однако основная задача консульства заключалась в предоставлении информации о судьбе еще живых, пропавших без вести военнопленных. Эта следственная работа велась очень планомерно и энергично. Во все местные органы власти (волости) Сибирской республики, Кыргызской Республики Бурятия и самоедов, т.е. по всей Сибири, были разосланы анкеты о том, есть ли еще бывшие военнопленные в муниципалитете. Таким образом было разыскано более полутора сотен военнопленных. Однако очень большая часть из них в настоящее время являются членами партии и, как таковые, занимают доверенные должности в муниципалитете, в котором они проживают, с или против воли местного населения. С ними все в порядке, они создали свой собственный дом и почти все заявили, что не хотят ехать домой. К сожалению, получить какую-либо информацию о судьбе пропавших без вести военнопленных из Южной Ютландии не удалось. Их следует причислить к бесчисленному множеству тех неизвестных, которые покоятся в своих могилах там, вдалеке.
›Можно выделить другие лагеря для заключенных, в которых условия были не намного лучше. Смертность примерно такая же.
›Новосибирские большевики, переместив сибирское правительство из гораздо более крупного Омска в Ново-Николаевск, дали городу изменение названия.
›Прогулка по городку производит странное впечатление. В отличие от Москвы, здесь не следят за гигиеной и чистотой. Я попал туда в сезон дождей, улицы бездонные, пешком и на машине не добраться. Город производит странное умирающее впечатление. Почти над каждым вторым домом развевается красный флаг. Дома конфискованы. Крупные бизнес-здания частично пустуют, частично используются для совместных предприятий. У Сибирско-Советского государственного журнала, таким образом, помещение в здании бывшей обувной фабрики, на ставнях, над дверью более или менее отчетливо видна старая реклама. Из банков здесь, как и во всех других местах, только государственный банк. Отелей здесь нет, только несколько номеров в городе работают, пансионаты. Чтобы освободить место для многих правительственных учреждений, было построено немало больших зданий. Больше всего поражает возвышенная из темного гранита могучая копия мавзолея Ленина с широко видимой золотой надписью: "Ленин умер, жив Ленинизм". На многих домах, в том числе и фермерском, есть надпись: «Память Ленина». Здесь, как и везде, широко практикуется культ Ленина. В то время как многие национализированные дома, а все они самые лучшие, стоят полностью или частично пустыми, все остальные дома полностью переполнены. Сейчас, однако, ничто не противоречит тому, что было только что во время переворота.
›Западные города были эвакуированы до наступления большевиков, из-за продвижения железной дороги двигаться дальше было невозможно. Здесь теснились беженцы и население, так что это стало роковым.
›Нечистота, плохие гигиенические и санитарные условия быстро привели к эпидемии тифа, унесшей жизни сотен, даже тысяч. Вскоре похоронить мертвых стало уже невозможно. Затем были предприняты попытки убрать трупы, собирая их вместе и даже запихивая в кирпичную печь, чтобы сжечь. Это не удалось. Затем рядом с кладбищем военнопленных была вырыта могучая братская могила, и здесь полусгоревшие трупы клали, залили известью и закопали. Эти два кладбища, в которых было прахом не менее 15 000 погибших, являются ужасным напоминанием об ужасах войны и гражданской войны. Однако, следует по правде сказать, что обращение с военнопленными при большевистском правлении было намного лучше, чем то, которое они получали как при царском правительстве, так и позже в Сибири при правлении Колчака. Но тысячи тех, кто попал в плен и думал, что преодолели ужасы войны, больше не живут; они нашли свое последнее пристанище на равнинах Сибири. Здесь приходится искать многих из них, о судьбе которых до сих пор не хватает сведений.
Андреас Петер Мёллер
Andreas Peter Møller
