Тема смены власти в новосибирском Оперном по прежнему горяча. Новый директор Владимир Кехман до сих пор не жаловал общественность совместными обсуждениями острых тем, поэтому публичные слушания по ситуации вокруг театра, которые состоялись 4 февраля в Областной научной библиотеке, приковали всеобщее внимание. Тем более, что именно у правоохранителей и правозащитников к Кехману вопросов особенно много. Фонд «Миссия права» публикует материал о том «как это было».
ПОЛНЫЙ ЗАЛ И МИНИСТР В УГЛУ
Еще за 15 минут до начала публичных слушаний, инициированных Общественной палатой НСО, в театральном зале библиотеки яблоку было негде упасть. Свое беспокойство о судьбе театра пришли выразить общественники, любители оперы и балета, депутаты. Большой отряд на слушания отрядили и новосибирские СМИ, поэтому в небольшом помещении очень быстро стало тесно и душно. Собравшихся это не смущало. Пока многие гадали, придет Кехман на слушания или нет, в аудитории бодро раздавали уже готовый проект резолюции по итогам обсуждения. В проекте практически полностью дублировались вопросы, которые накопились к новому директору: о взаимодействии театра с новосибирцами, общественностью и СМИ; о текущей репертуарной и ценовой политике; о ребрендинге и особенностях проведенного ремонта. При взгляде на решительные лица театралов, изучавших проект резолюции, становилось понятно: оваций и сдобных плюшек Владимиру Кехману сегодня ждать вряд ли стоит. Тем временем в зале появился экс-директор Оперного Борис Мездрич. Он занял место в первом ряду и с серьезным и чуть печальным лицом стал оглядывать пустой президиум. Появившемуся следом новому министру культуры региона Игорю Решетникову стула в партере не досталось и он скромно встал в дальнем углу, не забывая приветствовать входящих и застенчиво улыбаться. Впрочем, министру место вскоре нашлось, в то время как часть публики так и осталась стоять на ногах в проходах до конца слушаний. Вопреки скепсису определенной части собравшихся, Владимир Кехман в зале все-таки появился и слушания начались.
ВСЕ НА ГОЛОВУ РУХНЕТ
Открыл слушания сопредседатель Общественной палаты Юрий Бернадский, который напомнил о важности заявленных вопросов, поскольку «Оперный – это место куда начал приходить каждый из нас раньше чем начал говорить» (реплика была встречена одобрением зала). Не успели толком огласить регламент, как изменения повестки, выкриками с места, попытались потребовать представители научно-технического совета при театре. Этот демарш временно проигнорировали, хотя из сектора совета в зале еще долго доносились отрывочные: «на голову рухнет», «аварийная ситуация», «нельзя людей пускать». Так представители совета прозрачно намекали, что для обсуждения есть вещи поважнее, чем какой-то там репертуар. Тем временем, слово взял член Общественной палаты Константин Антонов, который тонко и интеллигентно намекнул Кехману, что «Театральный репертуар, труппа, творческие искания это – механизм самоописания и вписывания в определенный интеллектуальный, духовный контекст». Ну а поскольку в Новосибирске контекст этот уникален, то его необходимо учитывать, а не подходить к вопросу безапелляционно.
Выслушав все это с абсолютно непроницаемым лицом, Владимир Кехман впервые взял слово. Прежде всего он заявил, что не ожидал увидеть на слушаниях такого количества людей. Затем привел статистику, согласно которой театр уже чуть не вполовину выполнил госплан на год по проданным билетам. «У меня нет вопросов к новосибирцам, - добавил он. – Более красивой публики я не встречал» (новый директор театра явно был уверен, что никто их зрителей Михайловского театра в данный момент онлайн-трансляцию новосибирских слушаний не смотрит). «Мы абсолютно открыты – продолжал Кехман, - готовы к любым дискуссиям и вопросам, но я лично не могу вести переговоры, пока не закончил что-то. Это был лишь первый этап». Такие оправдания непубличности аудиторию не очень удовлетворили, тем более что у новосибирцев к Кехману, в отличие от него, вопросы были.
БУДЕТ СУД – БУДЕТ РАЗГОВОР
Вскоре стало понятно, что Кехман, во враждебном, в целом, зале, отнюдь не одинок и у него есть некая скрытая группа поддержки. Первой ласточкой стал рассказ архитектора Геннадия Гаврилова о том, что именно при прошлом директоре здание театра находилось в плачевном состоянии и с кровли «падали кирпичи». При этом многие собравшиеся взглянули на Бориса Мездрича, который оставался невозмутимым. Нейтральным вышел и вопрос руководителя журнала «Статус» о взаимоотношениях с бизнес-сообществом и судьбе попечительского совета. «Постепенно все будет восстановлено, - заверил Кехман. – Совет возглавят очень серьезные люди». Затем подошел черед и острых тем.
Журналист Константин Кантеров спросил об уголовных делах и банкротстве нового директора. На что Кехман намекнул, что в общем-то это - не тема данного обсуждения. Однако Кантеров не унимался. «Насколько вы можете обеспечить преемственность? Вас воспринимают как человека, выполняющего роль цензора», - поинтересовался он. Зал заметно оживился - речь зашла о репертуарной политике театра. Однако Кехман выпустил на поле запасного игрока, предоставив высказываться по этому поводу музыкальному руководителю театра Дмитрию Юровскому. Тот заверил, что «в плане много интересных постановок, а многие спектакли могут вернуться в репертуар, после того как обновят инструменты оркестра, так как присутствует дефицит 20-30%». Столь обтекаемые формулировки зал не удовлетворили и оттуда понеслись выкрики: «Почему оперы идут в концертном исполнении?» «Верните наши любимые спектакли!» Тут же микрофоном завладела заядлая театралка Елена Львовна, которая по ее словам посещает театр с 1948 года, и решительно потребовала слова. После недолгой перепалки с Бернадским микрофон у нее забрали, что вызвало негодование определенной части аудитории. Атмосфера потихоньку накалялась. В этот момент Владимир Кехман несколько неожиданно решил ответить на первый из вопросов Кантерова, да еще словами Путина: «В этой стране все вопросы с обвинениями решает суд. Будет суд – будет разговор». То ли из-за уместности изречения, то ли из за ссылки на Президента зал зааплодировал. Однако сбить с «репертуарной» темы аудиторию было не так просто. На снятые спектакли посетовал и представитель клуба зрителей, после чего Кехман, очевидно желая закрыть всю эту тему разом, благородно попросил дать слово той самой Елене Львовне, у которой ранее забрали микрофон. Елена Львовна, под одобрительный гул зала ринулась в атаку. Она сравнила сегодняшний репертуар театра с репертуаром 60-х, не в пользу первого варианта, гневно поинтересовалась: к чему все эти эксперименты с акустикой, ведь и так «все было прекрасно слышно», и поставила жирную точку вопросом про исчезнувший музей театра. При этом она обогатила слушания такими цитатами как: «вырви глаз», «пошлость», «кошмар», «не театр а балаган и казино» (все это про ремонт). Правда увеличение количества посадочных мест в женском туалете аудитории в целом понравилось.
Кехман в ответ серьезно заявил, что к сожалению повторение истории 60-х невозможно. Сегодня заполняемость зала на оперных спектаклях лишь 50%. Зато в партере больше нет акустической ямы, в чем он пригласил Елену Львовну лично убедиться, в качестве эксперта. Что касается недавнего репертуара театра, зрители все уже посмотрели, поэтому идет обновление. Если же говорить о соотношении оперы и балета, то балетная труппа в два раза больше, а оперные декорации очень долго собирать и разбирать. Поэтому балет над оперой в репертуаре будет и дальше превалировать, по крайней мере три года. Здесь театралы еще больше нахмурились, словно не верили, что Кехман будет стоять у руля театра так долго. Многие почему-то оглянулись на Мездрича. Мездрич слушал крайне внимательно.
АВТОБУС ЗА СЧЕТ ТЕАТРА – НЕСПРАВЕДЛИВО
Пока театралы переводили дух, депутат Горсовета Наталья Пинус поинтересовалась, почему отменен автобус до Академгородка, который подвозил зрителей после вечерних спектаклей. – Есть вещи которые для меня непонятны, - грустно заявил Кехман. – Почему театр должен содержать автобус? Город мог бы помочь. По словам директора театра, именно так происходит в Санкт-Петербурге. Кроме того, - продолжил Кехман, я здесь никого не знаю кроме Карелина, если бы Вы мне позвонили я бы с Вами все обговорил. После чего директор выразил надежду на такой диалог в будущем. Однако, в дальнейшем, видимо, автобус и проблема заполняемости не давали ему покоя и он продолжал, словно отвечая на свои мысли: «Проблема ведь в чем? На «Богему» на апрель 37 билетов продано. Я не могу чтобы был пустой зал! Через год-полтора вообще невозможно в театр попасть будет», - то ли успокоил то ли пригрозил Кехман. А затем пообещал, что года через три театр будет театром № 2 в России. Далее микрофон попал в руки к Олегу Викторовичу, известному общественнику – защитнику дома с часами, который признался, что его отношение к Кехману со временем изменилось. И если сначала он выступал в защиту Мездрича и Кулябина то теперь «мне нравится, что вы делаете», - обратился Викторович к Кехману. Пока директор театра довольно улыбался Викторович успел обвинить депутата Наталью Пинус в популизме и обрушиться с критикой на Губернатора Владимира Городецкого. – «Вы хотите, чтобы Вас вывели?», - грозно спросил Бернадский, и в сторону Викторовича направился охранник с нашивкой «подразделения Д». При взгляде на стройного и подтянутого как Апполон охранника, почему-то не верилось, что он может куда либо вывести широкого в плечах Викторовича. Однако, все обошлось и микрофон у общественника забрали мирно. В этот момент многие вздрогнули, поскольку в первые ряды, практически к столу президиума, подобрался православный патриот Юрий Задоя и стал намекать Бернадскому, что тоже не прочь выступить. А обсуждение продолжалось.
ПОДХОДИТ ДЛЯ ЦИРКА И БАЛАГАНА
На повестке встал следующий принципиальный вопрос – о ребрендинге театра. Слово взял краевед Константин Голодяев. «НОВАТ» - как кличка собаки, - заявил он. Новый дизайн хороший, - продолжал краевед. – Хорошо подходит для цирка и балагана, но не для академического театра. На сайте нет никакой исторической составляющей. И где музей?
- Я с этого же вопроса начал встречу с труппой, - ответил Кехман. Музея практически нет. А куда все девалось – надо спросить у Бориса Мездрича, который 10 лет здесь хозяйничал. Однако публика в этот день была не расположена допрашивать Мездрича с пристрастием.
- Что касается НОВАТа, - невозмутимо продолжал Кехмман, - это придумала питерская компания. Принцип следующий: вам не нравится название «НОВАТ», а мне – Оперный. Он никакой не Оперный, это театр оперы и балета. История этого театра очень сложная. – - Что вы знаете о истории нашего театра?! – закричали в зале. Это не Ваш – это НАШ театр, - невозмутимо парировал директор.
В этот момент в ход пошла тяжелая артиллерия. Слово взял Николай Фомичев, сопредседатель новосибирского отделения «Общероссийского народного фронта». Перво-наперво он выразил признательность за «Тангейзера», имея в виду, что именно Кехман снял скандальную постановку с репертуара. Затем мягко пожурил нового директора за некую беспардонность которую он проявил заняв новый пост: «Нельзя приезжая в провинцию вести себя как слон в посудной лавке» - заявил Фомичев. И предложил вернуть театру старое название, после чего пообещал, что за это Кехмана все полюбят. Столь тяжеловесная поддержка Кехмана воодушевила и он слегка начал каяться. Мол, в Новосибирске он сделал одну ошибку «не накрыл поляну», видимо подразумевая под этим некий представительский фуршет для знакомства с местной общественностью. Однако насчет названия Кехман был непреклонен: «НОВАТ уже не убрать, деньги потрачены». Но еще раз подчеркнул, что право зрителя выбирать как именно неформально для себя называть театр. Во время этой речи в зале нарастал неодобрительный гул.
ВОТ ПРИЛЕТЯТ ГОЛОДЕЦ С МЕДИНСКИМ
И вновь архитектор Игорь Поповский заговорил о самом наболевшем, о проведенном в театре ремонте. Он еще раз подчеркнул, что работы были выполнены без согласования, закон нарушен и этим будут заниматься судебные органы. «Почему был выбран путь разрушения сталинских интерьеров в пользу постмодернизма?», - поинтересовался архитектор. Моментально Кехман выпустил на поле второго запасного игрока, представителя компании-генподрядчика. То заверил, что процесс согласования на самом деле, постфактум, идет вовсю. И на самом деле единственный несогласованный вопрос – колористика. Тут из зала стали требовать, чтобы именно Кехман ответил на этот вопрос. Тот не стушевался и признал, что работа без разрешения – именно его ответственность. Мол, в Михайловском театре уже была практика параллельного ремонта и согласования. Что же касается интерьера «театр – самый красивый в России». Тут же, с места в карьер, Кехман посулил, что в мае в Новосибирск может прилететь заместитель председателя Правительства Ольга Голодец, а также министр культуры. Этим он как бы намекнул, что как бы там не обсуждали крышу театра, у него самого – «крыша железобетонная». Время шло и на лицах многих общественников стало читаться отчаяние. Они понимали, что «прижать» Кехмана никак не удается.
ПОСТУПИТЕ, КАК ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК!
Под конец слушаний слово взял депутат Законодательного собрания области Анатолий Кубанов. Он неожиданно для многих поддержал Кехмана, отметив, что тот мог ошибиться в некоторых «бюрократических моментах», но «оценивая деяния Кехмана надо признать, что он социально полезен и нужен культуре НСО». Также Кубанов заявил, что надо «проверит все театры на предмет репертуара и разобраться что в цирке еще творится». Тут часть аудитории зааплодировала, не разобрав сарказма. - Между тем, - продолжил Кубанов, - общественники превратили ситуацию вокруг театра в форму публичной травли!» Из зала понеслись гневные реплики, самая мягкая из которых «не надо ля-ля». Конец слушаний неумолимо приближался, а записавшихся для выступлений было еще 27 человек. Бернадский намекнул, что пора сворачиваться, а затем сделал то, чего боялись многие – предоставил слово православному патриоту Юрию Задое. Задоя начал выступление ожидаемо. Ему не понравился проект резолюции, в частности пункт об уважаемом отношении прежнего руководства театра к общественности, а это - неправда поскольку «богомерзкая кощунственная постановка расколола общественность». Тут зал не выдержал и снова раздались выкрики: «Уберите НОДовцев от микрофона!, «Хватит!». «Дайте слово Олесе Вальгер!». Но Вальгер слова не дали. Последним выступающим стал экс-директор театра Борис Мездрич. Часть его речи лучше процитировать дословно: «Я хочу сделать предложение. В свое время Владимир Абрамович позвонил мне и спросил, что я собираюсь делать с «Тангейзером». Я сказал, что не сдамся. Эту фразу он процитировал на общественных слушаниях и сказал, что надо, чтобы директор ушел, а «Тангейзер» сняли. Так и произошло. Он нарушил однозначно, что бы кто ни говорил. Я предлагаю, так поступают все порядочные люди, передать Мединскому просьбу, чтобы на период следственных действий отстранили от должности Кехмана». Сам Кехман на это ничего не ответил и под бурные аплодисменты зала слушания завершились.
СУХОЙ ОСТАТОК
Надо признать, что представители общественности выступающие против Кехмана, к слушаниям подготовились слабо. Они были разрознены и чересчур эмоциональны. Кехман же был спокоен и непробиваем, при этом умудрился не ответить прямо и исчерпывающе ни на один ключевой вопрос. Совершенно понятно, что продолжение следует.
